— Привет! Не помешаю? Угощайтесь!
— Зачетный подгон, но недостаточный. Колись, что за кралю ты с
собой притащил. Почему я ничего не знаю? — глазки Федора азартно
блестели.
— Федя, ты чего? Марийку не узнал? — делано удивился Иван. — Рот
закрой, а то муха залетит!
— Тут нет мух! — на автомате отозвался Мальцев. — Если это
Марийка, то кто с нами в коптере летел?
— Я знаю? Ладно, не делай такие большие глаза! Шучу, я только
что сжег ее лягушачью шкурку. А если серьезно, то просто хороший
косметолог и грамотный подбор одежды, и не капли магии.
— Просто косметолог? За час? Слушай, история про лягушачью
шкурку и то достоверней выглядит!
— Добрый день, не помешаю? Александр, но все меня Стариком
зовут. Я привык, — представился седеющий, но еще крепкий мужчина
лет шестидесяти.
— Присаживайтесь! — предложил Власов, сдвигаясь в угол и
освобождая место на скамейке. — Сергей, Федор, Иван, Петро и еще
один Сергей.
— Спасибо! Приятно познакомится. Я собственно к Ивану с деловым
предложением. Точнее даже с двумя. Можем здесь поговорить, или…
— Давайте здесь. Угощайтесь! — Забелин подвинул гостю поднос с
арбузными дольками.
— Спасибо, но нет! — гостя заметно передернуло. — Я на эти
чертовы арбузы даже смотреть не могу!
— Чым вам кавуны не дагадзили? В дзяцинстве абъелися? —
полюбопытствовал белокурый хлопчик, представившийся Петром.
— О, земляк! С Минска? — искренне обрадовался Старик.
— Так, не! Я з Беластока.
— Так это ж в Польше?
— Таксама скажаш! Мы яшчэ в трыцаць дзевятым вызвалилися ад
ляхав! Так што не так з кавунами?
— Долгая история. Но если вкратце, то я из-за них сюда угодил!
Возил дочку на малую родину в Ставрополье. Ну, как водится, родня
съехалась. Пир горой! Столы буквально ломились от изобилия: мясо
разное, шашлыки, плов, салаты, пироги, различные соления… Ешь — не
хочу, но нам с дочерью очень понравились солёные арбузы.
Кисло-сладкие такие, они прямо во рту таяли. В селе теперь их
засаливают в стеклянных банках, а раньше всегда в бочках. Правда,
давно это было… Лучшая закуска ставропольских казаков! — Александр
непроизвольно причмокнул губами. — Захотели с собой взять, маме
отвезти в Минск, пусть тоже попробует. Вот и полез я за арбузами в
погреб, старый дурень! Погреб прадедовский, такой основательный, с
крутыми ступеньками, бетонным полом, округлым потолочным сводом,
извёсткой обмазанный. В общем, спустился, взял с полки запыленную
трёхлитровую банку с нарезанным кусками арбузом, а тут то ли ветер,
то ли кто из гостей дверь в погреб закрыл. Темно стало, хоть глаз
коли, а потом меня вдруг холодом обожгло, пол качнулся, и я на бок
грохнулся. Думал землетрясение. Успел только слегка
сгруппироваться, чтобы банку эту проклятую не разбить. Мягонько так
приземлился прямо в песок. Думаю, что за чертовщина? Откуда столько
песка насыпало? В темноте, не вставая, на карачках, пополз к
лестнице, а нащупал дверь. Открыл и чуть не ослеп. Я в погреб
вечером в саду спустился, а вышел в разгар дня посреди пустыни.
Огляделся, а вокруг бескрайний тоскливый простор, ни следа жилья.
Появилось острое желание хлопнуть себя ладонями по щекам и,
подогнув колени, присесть, широко раскинув в стороны руки: Ку!
Кин-Дза-Дза, блин… Со мной сюда целый стеллаж с этими арбузами
провалился. Так я там три дня сидел, ими питался, да о своем
сумасшествии неожиданном раздумывал, пока меня случайно Володя со
своими ребятами не подобрал. Наелся арбузов на всю оставшуюся
жизнь! Черт бы побрал эти арбузы!