В зале повисла неловкая пауза. Коллеги отворачивались, прятали
взор.
— Нет, вы не подумайте чего. Я не убегаю, не отказываюсь
работать. Просто это действительно очень важно. Я всего сказать не
могу, но это не менее значимо, чем оборона посольства. И
откладывать это никак нельзя. Если бы было можно, я прямо сейчас бы
улетел! А насчет Марийки, это я так, попутно, раз все равно в
Цитадель лететь, а дело то одной минуты…
— Ваня, — прервал завесу молчания Палыч, — ты насчет Марийки не
беспокойся. Ей твои деньги уже не нужны.
— Что? Что с ней?! — Забелин вскочил, уронив свое кресло.
— Нет. Ты не так понял. С ней-то как раз все в полном порядке.
Ты только не нервничай. Она теперь Мариана Майо.
— Почему? Зачем она имя сменила? И как это отменяет
необходимость оплаты операций? Палыч, что ты меня путаешь?!
— Не тупи, Ваня! — хлопнул его по плечу Федор. — Замуж она
выскочила за того испанского хирурга, с которым нас Анастасия
познакомила. Так что он теперь с нее плату за лечение не деньгами
берет!
— Федя! — аж подскочила Кавайка. — Ну зачем ты так?
— Что так? Такое надо сразу с корнем вырывать, чтобы быстрее
быльем поросло, а не как вы по капельке цедить. Бросила она тебя,
Иван. Воспользовалась и бросила. Давно бросила. Они уже почти две
недели как расписались. На свадьбу приглашали! Только из наших
никто не поехал!
— Как замуж? Почему?!
Иван попытался сесть в кресло, не заметив, что оно упало, и
шумно плюхнулся на пол, больно зашибив спину об одну из ножек.
Посидел с минуту, бездумно уставившись вдаль и потирая ушиб. Молча
поднялся, неторопливо поставил полукресло на место и направился к
выходу. От дверей обернулся.
— Я спать. День очень тяжелый выдался, — сказал он ровным
спокойным голосом. — Михаэль, ты идешь?
— Не! Я лучше со Степашками! У тебя там воняет жутко. И я, если
честно, твоего медведя боюсь!
Иван кивнул, показывая, что принял к сведению полученную
информацию, и вышел из зала, плотно притворив за собой высокие
арочные двери.
Утром за завтраком в малой столовой собрались только посольские.
Кавайку с ее командой Борис увез в Кибуц еще на заре, а Валаал
вместе с братьями-бодигардами ушел сразу после затянувшегося ужина.
В этот раз Забелин впервые припозднился к завтраку — провозился с
Жирхом, не желавшим и на минуту отпускать от себя «мамку». Вошел,
когда Пикетт уже заканчивал доклад об обстановке.