Эльза Ивану искренне обрадовалась, пригласила его в
ординаторскую на кофе, где устроила допрос с пристрастием и о
состоянии его здоровья, и о самочувствии Масула.
— Да все нормально. Масул быстро идет на поправку, жена и дочки
его усиленно откармливают. Он снова убар койса. Всех проблем у него
— Румпет не хочет ни домой возвращаться, ни замуж выходить. Девушка
твердо решила врачом стать и активно учится у доктора Розы в
клинике при посольстве.
— Ой, да какая у вас там клиника?! Так, фельдшерский пункт! — С
доктором Розой обычно ко всем приветливая фрау Эльза, что
называется, не сошлась характером. — Сюда ее нужно переводить.
Здесь и университет есть, и практика на лучшем оборудовании, у
лучших специалистов. Ты Масула когда последний раз видел?
— Позавчера. Мы в Сабти доктора Розу возили осматривать Маибу.
Там вроде и ранение не сильное, но она после смерти сестры и казни
Хаббада, похоже, сама жить не хочет.
— Лекари — шаманы! Сюда эту вдову везти нужно. Доктор Лакан
быстро ей мозги вправит!
Спорить Иван не стал, хотя и был согласен в диагнозе с Розой,
что как только Маиба увидит раздувшийся животик Фейлы — жены своего
старшего сына, так сразу на поправку пойдет. К счастью, Вахиб и сам
это понимает и, по словам Марты, очень старается. А вот у самой
Марты животик уже проглядывает, а Эрлис сияет как медный чайник.
Интересно, это после той ночи? Почти наверняка, хотя гордая
норвежка и делает вид, что не понимает, о чем это он говорит. Блин,
как-то не так представлял Иван ожидание своего первенца. А может,
все-таки и правда, что он ни при чем, а это их с мужем долгожданный
ребенок?
И вообще, как-то все неожиданно и неправильно с этими «белыми
женами» получилось. Какое-то массовое умопомешательство или
проявление Стокгольмского синдрома. Из почти двух десятков
европеек, взятых мурусами в жены, причем, как правило, не спрашивая
их согласия, только четыре дамы пожелали быть освобожденными из
рабства. Из них две вдовы, включая Радку. Все остальные
категорически отказались «освобождаться». За одной даже бывший муж
приезжал, уговаривал, но так ни с чем и уехал.
— О чем задумались, Иван Степанович? — В ординаторскую вошел
доктор Кац.
— Добрый день, Леонид Михайлович. — Забелин встал навстречу. —
Как там Семен и Слободан? Можно к ним?