Вдруг
справа раздался многоголосый взрык и, почти одновременно, какие-то
сочные шлепки. Со стороны, дальней и от Николая, и от Владимира, к
трупам прорывался ещё один конный «болотник». Похоже, его
привлекала богатырская секира. Уже несколько серых помощников
безжизненно валялись слева и справа. Феоктистов выхватил из ножен
«Сарацина» и с силой швырнул во всадника. Нож ударил в чёрного
единорога, и тот, как и его предшественник в болоте, тут же потерял
форму и пролился на землю потоком воды и грязи. Но всадник
удержался на ногах и самостоятельно побежал вперёд. Вот только не к
секире, а к телу мёртвого богатыря. Не успел каких-то
полшага—стрела Зуброва «пролила» и его. Из грязи вновь
выпорхнул клуб зеленоватого пара и медленно полетел к
болоту.
—Ёлки! Коля, мне почему-то кажется, что
если эти «грязевики» коснутся тел убитых, то и единорог, и его
всадник вновь «оживут». И тогда уже простой стрелой их не
свалить.
—Значит, жги их скорее!!!—из
болота как раз вновь попёрли грязевые фигуры. А на Феоктистова из
леса бросился какой-то странный субъект: что-то грубо похожее на
большого человека, собранного из коричневых кусков пней и зелёного
сырого лесного мха. Меч с характерным бряком отскочил от
деревянного корпуса, а вот ответный удар руки-ветки всерьёз
шарахнул по рыцарю. Да так, что его отбросило назад. Сэр Волк едва
удержался на ногах. Хорошо, что основной удар приняли на себя
нагрудные металлические пластины. Пришлось вновь метать «Сарацин».
Дистанция была плёвая, и отточенное лезвие чётко вошло в дышащую
меховую «блямбу» посередине дерево-человека. Тот замер, а затем
неторопливо рассыпался кучей прелых деревяшек и мха. И опять вверх
взлетел зелёный парок.
Володька
увидел хорошее сухое дерево, лежавшее сразу за остатками нового
противника. Он с силой наподдал ногой по куче гнилушек, но
сгинувшего в них «Сарацина» не нашёл. Ругнулся, схватил дерево и
попробовал приподнять. Краем глаза увидел, что в лесу ещё что-то
двигалось. Дико заорал, рванул изо всех сил, и нечто, ранее
удерживавшее трофей, с треском обломилось. Феоктистов волоком попёр
драгоценный сухой ствол в сторону будущего костра. Мимо метнулся
серый бок Вольфа. Умный волк пытался отсечь от хозяина новую
опасность.
У Николая
тоже продолжалось веселье: лук тренькал как заведённый.