Организм,
победивший отравление от соприкосновения с их кожей, зубами, а
главное кровью, что щедро облила тогда рыцарей, должен был стать
крепче. Во всяком случае, у сэра Николая, как показали несложные
эксперименты, значительно укрепились, без видимых изменений,
естественные покровы тела, повысился порог сопротивляемости
механическим повреждениям и снизилась чувствительность к боли. Маг
назвал это эффектом«каменной
кожи».Якобы, что-то подобное
происходило и с мифическими героями, побеждавшими драконов. Если те
догадывались натереть кожу кровью
убитой твари, либо обливались ей во время боя, то вскоре сами
становились полностью непробиваемыми.
Правда,
по утверждению Гесперона,такого победителя всегда подстерегала
другая опасность — перенять алчность дракона.Эта разумная
волшебная рептилия является самой грозной боевых единицей из сил
Тьмы и Хаоса. Поэтому, как и любая нечисть, напрямую связана с
золотом. Большую часть жизни дракон проводит на ложе из
драгоценностей, добытых за свою долгую разбойничью карьеру. Ведь
золото и самоцветные камни являются для воинов Хаоса чем-то вроде
неиссякаемой духовной пищи — дают силу и долголетие. А взамен
пропитываются их жадностью, беспринципностью, беспощадностью,
чувством превосходства и непомерной гордыней.
Завладевший
сокровищем дракона получает весь этот букет сомнительных качеств.
Как правило, потом сам начинает заниматься приумножением богатства,
выбирая наиболее лёгкие пути военного грабежа, разбоя и иного
насилия. Поражённые алчностью дракона без колебаний уничтожают
мешающих и тех, кого считают ниже себя. При этом начинают всё более
наслаждаться мучениями жертв.
—Надеюсь, нам удастся избежать этого!
Котёл-то мы «Чину Ангельскому» хотим отдать. Слушай, а что, и
«каменные мыши» как-то с золотом связаны?
Гесперон
расхохотался:
—А говоришь, «удастся
избежать»!
Феоктистов
обиделся и всю оставшуюся дорогу молчал. Лишь когда уже собрались
расположиться на ночлег в Фалезе, к барону подошёл десятник
Зиг:
—Ваша светлость, что-то неладное вокруг
творится!
—Ты о чём?—соизволил
разомкнуть губы сэр Кальвадосский Волк.
—Почти всю дорогу от Аржантана впереди нас
епископский казначей с охраной ехал. Мне показалось, что они как-то
не совсем адекватно себя вели. Всё бы ничего, но вместо обстановки
охранники всё больше на нас пялились. Словно больше разбойников
опасались. А уже здесь ещё и какой-то странный купец за нами начал
таскаться. Аж через два постоялых двора прошёл, пока мы здесь не
расположились. Сам в соседнем разместился. Хотя там дороговато. А
купцы обычно денежку экономят. Кроме того, один из двух подручных
торгаша тоже то и дело на нашу стоянку пялится. Точно как те,
епископские.