— Так это
же всё объясняет! Над подобной пустыней прошел смерч. Сцапал одну
или несколько тварей. А с ними — и песок, и саксаул, и верблюжью
колючку. А над Норманом он распался. Вот вам и песчаный дождь, и
сушь, и пустынный хворост с неба. Оттуда же и динозавр! Ну, то есть
— дракон.
Повстанцы
молчали, думая, не много ли колдунов собралось в их войске? Может,
поторопились они с бунтом? Но была в этом и надежда – если столько
волшебных сил собралось воедино, барону точно не устоять. Поэтому
вскоре большая часть бунтарей пошла на боковую.
Но сюрпризы
первой осадной ночи ещё не окончились. Под утро, когда начали
задрёмывать даже наблюдатели, тишину разорвал отчаянный вопль
ужаса. Кто-то непрерывно орал, переходя на визг и фальцет. А затем
с предполья донеслись крики о помощи. Небольшой отряд стрелков и
кольчужников осторожно направился на зов. Вскоре они принесли
человеческое тело, без рук и ног, которое ещё дышало. Прочная
кастильская кольчуга, изначально прикрытая плащом пилигрима, была
измочалена колющими ударами. Прямо на руках странный монах
умер.
Но через
четверть часа с той же стороны раздались новые крики и конское
ржание. Разведчики поспешили и привели трёх связанных солдат. Они
были до того напуганы, что потребовалось кое-что надёжнее оплеух,
чтобы выяснить причину их появления на предполье: де Шансон решил
поторопить шерифа, и послал связных через кольцо осады. Двух под
видом монахов-пилигримов, и их — вооруженной конной группой. Но
появился огромный волк, который порвал глотки коням и кружил вокруг
людей до подхода разведки. В растерзанном монахе так же узнали
связного. Судьба последнего выяснилась с рассветом: его тело тоже
лежало у ворот Шансона. Вольф прекрасно справился о своим «первым
партийным заданием».
* * *
С раннего
утра в замке готовились к отражению штурма. Дополнительно
стаскивали на стены всё, что можно было сбросить на осаждающих,
расставляли чаны, заполняли их смолой либо водой, готовили шесты с
рогатками для отталкивания лестниц. Помимо копий и топоров каждый
солдат вооружился луком, а на стрелы намотал просмоленную паклю.
Так прошел день, второй. Штурма всё не было. Лишь цепь ночных
костров говорила, что повстанцы до сих пор не разбежались.
Осажденным оставалось лишь молить о погоде, что позволила бы дороге
выдержать подкрепления. И, похоже, Единый слышал их — дни стояли
солнечные, а к ночи небо затягивали тучи, сохраняя дневное тепло.
На деревьях проклюнулись листья.