- Не суетись, - блондин швырнул плиты в сторону. – Он уже
прекрасно понял, что брыкаться не получится, и сейчас слушает.
Он широко улыбнулся мне.
- Слушай-слушай. Тут есть что рассказать; ты долго спал и многое
пропустил, друг.
- Всегда найдётся тот, кто поможет и просветит, - я перевернулся
с живота на спину и посмотрел на блондина в упор. - Просветишь
меня… друг?
В моём голосе звучал цинизм, но блондина это вполне
устраивало.
- Это можно, - его улыбка стала ещё шире. – С чего начать?
Рука поигрывала амулетом; по тому пробегали одинокие зелёные
искорки, словно разряды статического электричества.
- Это же могила твоей сестры рядом, верно? - он сделал шаг по
тесному склепу. – А вот её я помню. Отец разрешил устроить
похороны… как последнюю подачку. Когда её хоронили, тут было много
народу. Многие жалели о её смерти... знаешь, хорошая, умелая шлюха
– это ценность, а она была именно из таких.
Я молчал. Возможно, по моему лицу и можно было что-то прочитать,
но я очень надеялся на обратное.
- Не для элиты, конечно, - продолжал, тем временем, блондин. –
Но ведь простым парням тоже нужно с кем-то развлекаться. Сначала
это был урок твоему отцу за неповиновение, а потом... не
выбрасывать же хорошую вещь. Столько лет ещё прослужила после его
смерти.
Даже его нервный приятель чуть расслабился и опустил монтировку
пониже. Я всё ещё не шевелился – и он, видимо, принял это за
хороший знак. На его лице медленно расцветала, как чернильная
клякса на листе бумаги, та же самая нехорошая улыбка, что и у его
дружка.
- А знаешь, как умер твой отец? – продолжал выхаживать тот. – Он
много о себе воображал... не признавал авторитетов. Знаешь,
совершенно невыносимый был тип. Моему отцу пришлось его
проучить.
Вот теперь я уже был абсолютно уверен, что моё лицо не выражает
ничего. Снаружи. Справиться с эмоциями, проходящими через сознание,
было минутным делом, ну, а внутри... то, что происходило внутри,
никого, кроме меня, и не касается.
- Когда твою сестру впервые отдали нашим бойцам, - блондин
остановился прямо напротив её могилы и постучал по ней пальцами, -
он смотрел за этим. Злился, конечно!.. Его можно понять. Любой бы
злился на его месте. Но вряд ли он мог многое сделать, с
отрубленными-то руками.
Он обернулся на приятеля.
- Кто там ещё был в этой семейке? Давай, помогай, что это я один
рассказываю.