— Говори, Артур, — кивнул он. В голосе не было ни раздражения от
того, что я прервал его, ни злости. Кажется… было любопытство.
Когда играешь в эту игру столько лет – становится интересно, что
ещё придумает очередной ученик. Порой, как мне казалось, Архимаг
даже специально лез в ловушки, чтобы поглядеть, как они
работают.
И, конечно, всегда выживал.
Но не в этот раз.
— Омае ва мо шиндейру, — произнес я.
— Что? – старик удивленно приподнял бровь.
Глупо было бы ждать от него "нани".
— Ты уже мёртв, говорю, — пояснил я.
Пару секунд Виссарион недоумённо сидел, приподняв бровь и
пытаясь понять, что у меня на уме… а затем его взгляд враз стал
стеклянным. Титаническая фигура архимага рухнула набок, захватив с
собой сразу с десяток записей и бутылей с чернилами, что стояли на
столе.
Я не шевелился с места. Если Архимаг упал – это ещё не значит,
что у меня получилось; может, он просто решил устроить спектакль,
чтобы доказать бесполезность моего метода. Нужно быть
настороже.
И всё-таки что-то внутри меня пребывало в восторге… и в шоке. Я
немало заплатил за возможность сказать эту фразу; то, что я сделал
сутки назад для того, чтобы она сработала, выходило за любые
вообразимые рамки.
Мой последний вариант.
Медленно обойдя стол полукругом, я приблизился к телу, готовый к
тому, что в любую секунду покойник возьмёт меня за руку и скажет «А
теперь, ученик, разберём твои ошибки».
Но покойник не подавал признаков жизни.
Может ли Виссарион симулировать отсутствие пульса?.. Я осторожно
взял его могучее запястье. Конечно же, может, другой вопрос – зачем
ему этим заниматься? Есть куда менее сложные способы сказать мне,
что я не справился.
Так я справился?..
До конца я всё ещё не мог этому поверить. Но… всё указывало
именно на это. Маг не дышал. Маг не двигался. Тело ещё не успело
остыть…
Нет, если бы он был жив – он бы наверняка для начала задал
несколько вопросов. Виссарион захотел бы узнать, что я имею в виду
под этим «Ты уже мёртв».
Но Архимаг молчал.
Ни звука. Полная тишина, нарушаемая только моим взволнованным
дыханием. Неужели… у меня наконец получилось? Двадцать лет попыток,
и наконец...
А затем – раньше, чем я успел выразить свой восторг в
каком-нибудь безумном крике – грохот снаружи рабочего кабинета. Я
чуть не подскочил на месте от неожиданности; в два прыжка
добравшись до двери, я выглянул наружу.