В разговоре с самим фигурантом дела
Лавочкин включил эдакого недалекого следователя и попытался немного
«прессануть» юношу. Странно, но тот действительно был уверен в том,
что является неклановым подданным короны. Вячеславу Валерьевичу
очень не нравились клановые интриги. Он постоянно учитывал, что
подобные интриги могут нести опасность короне и государству.
Поэтому он, всё также, не выключая мод «тупой недалекий следак»,
акцентировал внимание Коршунова и его адвоката на факте
принадлежности к клану Коршуновых и даже, конечно же «по глупости»
продемонстрировал копии документов, подтверждающих данный факт.
Документы были тщательно изучены обоими посетителями, особенно
адвокатом Демченко, в то время пока Лавочкин разглагольствовал о
недопустимости, незаконности и неподведомственности. В последнем,
кстати, он немного погрешил против истины. Раз уж обе стороны
конфликта оказались кланами, то конфликт между ними регулировался
Кодексом. Объявления войны не было, а раз так, то заниматься этим
делом всё равно должна была Третья канцелярия. Может быть, другой
отдел или другой инспектор, но всё равно именно эта
организация.
М-да, очень любопытная ситуация.
Видимо, придется задержаться в этом Обнинске. Который там у нас
час? О, скоро же должен подъехать Харальд Олафссон, глава клана
Олафссонов. Где там досье на него? Ага, вот оно. Что с психотипом?
Довольно прямой, не особо умён, не особо силен, плохой
хозяйственник, приверженец традиций. Какой тип общения выбрать с
ним? Хм… Пожалуй, строгий властный маг, грозный и мудрый – подойдет
лучше всего. И Вячеслав Валерьевич на глазах преобразился. Казалось
в кабинете прямо кожей стала ощущаться Сила, исходящая от невысокой
фигуры инспектора, стоящего с идеально ровной спиной…
* * *
- Машка! Это была моя пицца! –
Раздался возмущенный девичий вопль.
- Ничего не знаю, Сашка. Она лежала
на столе, а значит – это общая добыча! – Ответил также девичий
голос.
В дико захламленной и запыленной
большой комнате творился настоящий бардак. По столам, на полках, на
полу валялись предметы одежды, использованные салфетки, пустые
коробки из-под пиццы, пустые же контейнеры из-под суши и другой
еды, какие-то маски, одноразовые бумажные стаканчики, баночки
из-под соков, газировки и холодного кофе. Лишь мониторы мощных
станций отличались чистотой. Остальное же содержимое комнаты, увы,
было ужасающе грязным. На кресле у одного из мониторов, забравшись
на него с ногами, сидела девушка лет двадцати на вид, в длинной
безразмерной футболке с надписью на английском «one love? - F*ck
off!». Девушка с умопомрачительной скоростью набирала что-то на
клавиатуре, кивая головой так, что конский хвост каштановых волос,
собранный на затылке, качался с большой амплитудой. Возле сидящей
таким оригинальным образом девушки стояла другая девушка, очень
похожая на первую, с такими же каштановыми волосами, одетая в
рваные джинсы и топик, уперев руки в бока.