— Какая насыщенная жизнь, — Игорь покачал головой, словно сомневался в словах Леры. — А сейчас почему ты здесь, Байкал спасён?
— Обещала папе не связываться с плохой компанией, — Лера посмотрела на золотистый купол Исаакия в мягких, обволакивающих сумерках.
— А кто у нас папа?
— А папа у нас — волшебник. — Лера отлично знала этот фильм-сказку, смысл поняла относительно недавно, а вот смотрела, кажется, сотни раз. Вернее, столько, сколько на папу накатывала ностальгия поверх поллитры крепенькой. — Начальник полиции у нас папа, — буркнула Лера, назвав нешуточное подразделение Краснодарского края.
На родине все знали, кто такой Суздалев Валерий Анатольевич, соответственно, и Суздалева Валерия Валерьевна была известна всем, если не в крае, то в родном городе точно. Здесь Лера не распространялась о родстве, Игорь был первым человеком, которому она рассказала. А что? У неё и причина есть веская, мало кто скользил языком между её ног, всего два человека, а успеха достиг один — Алёшин Игорь Вячеславович. Если отказ от секса считать успехом… Лерин оргазм — несомненный успех, а вот всё остальное — провал года. Опять же, Лерин провал, как и оргазм.
— С ума сойти, — Игорь, кажется, даже рот приоткрыл.
— Ешь, борщ остынет, — напомнила собеседнику Лера.
— Почему ты работаешь обычным экологом? — после пары ложек уставился Игорь на Леру.
— Самостоятельности учусь, — она хихикнула, прокрутила тарелку с Азиатским салатом, сняла его на память, чуть позже выложит в инстаграм. — Нас в Москве повязали, отец прилетел, вызволил меня, конечно, все вернулись на Байкал, а меня отвезли домой.
— Повязали?
— Ну, массовые беспорядки, протесты, затолкали в автозак, продержали в отделении, кого-то быстро выпустили, а меня двенадцать часов держали… оказалось, по просьбе папы. Меня потом большое руководство пред светлые очи поставило, лекцию прочитало, что я отцу врежу, что, дескать, первый и последний раз это нам с рук сходит. Нам — это мне и папе. А в следующий раз… В общем, папа прям на выходе из отдела как прошёлся мне по жопе ремнём, прямо на виду росгвардейцев! Они отвернулись, типа не видят ничего!
— Сильно прошёлся?
— Один раз, на самом деле, но, вообще, обидно!
— Ещё бы… — можно только представить, как Суздалеву было обидно, когда его тёплое, хлебное место покачнулось из-за выкрутасов родной дочери.