— Неудобно как-то, — пробормотала Лера, отходя от соседки, в сотый раз поблагодарив её, хозяйку не абы кого, а живого енота, всё время беседы сосредоточенно полоскавшим в тазу носовой платок.
— Перестань, — засмеялся Игорь, на секунду приобняв девушку, она застыла, судорожно сглотнула, а руки уже отпустили, оставляя тело в обидном одиночестве.
— Их ведь продать можно?
— Никто здесь ничего не продаёт, — Игорь подмигнул. — Делятся, угощают, дарят. Все свои, родные, можно сказать. Та девушка, мать Макара, раньше жила на восьмой линии, а муж её здесь. Мы всё лето вместе проводили, костры жгли, на карьер мотались купаться, рыбачили. Соседка знает меня с пелёнок, а Маргарита, старушка, которая расспрашивала тебя, работала с моим дедом. Он её научным руководителем был.
— Ого!
— Это, знаешь, вроде большой коммунальной квартиры. Соседи по даче — почти родные люди. Раньше так было, здесь пока сохранилось.
— Понятно, — Лера улыбнулась.
Что-то подобное она видела в Иркутской области, в небольшом посёлке, где они останавливались, когда ехали на Байкал, и где какое-то время был «штаб», а вот в родном городе не встречала. Если там букет Лере соседи и подарят, то не просто так, от чистого сердца, а потом что она — Суздалева, дочь своего отца.
Весь вечер Лиса и Лина не отходили от папы, болтали без умолку, попросили посмотреть с ними мультик на ночь и требовали завтра устроить пикник. Игорь согласился и на то, и на другое. Лидия Максимовна суетилась по хозяйству, Лера порывалась помочь, но была безапелляционно перебита, мол, сами с усами, без молодых, криворуких обойдутся. Игорь шикнул на мать, но на ту не очень-то подействовало.
На самом деле нельзя сказать, что мама Игоря отнеслась негативно к Лере, особенно учитывая обстоятельства. Игорь — женатый мужчина, а Лера нагло припёрлась в его дом, пусть и по его приглашению. Думать-то она должна своей головой, а не Игоревой. Ничего плохого Лидия Максимовна Лере не сказала, сильно не хмурилась, не фырчала, пренебрежение не выказывала, наоборот, сама хлопотала, накрывала на стол, потом мыла посуду, давая гостье отдохнуть. Просто Лера чувствовала себя не в своей тарелке, ей было неловко и стыдно.
Ещё и Игорь хранил дистанцию. Он не обнимал Леру, не брал за руку, держался подчёркнуто на расстоянии. Вроде шёл рядом, но не близко. Если прикасался, то будто случайно, об объятиях и речи не было. Словно Лера — абсолютно посторонний человек, даже не «друг», а так… неинтересная коллега, репейник на штанине. Разговаривал вежливо и отстранённо. И от всего происходящего настроение падало ниже и ниже, Лера ощущала себя лисой, забравшейся в курятник. Воришкой.