– Так точно, – кивнул генерал.
– Такой результат разведки – тоже результат, – сказал Конев. – Надеюсь, что приказ об усилении караульной службы на границе отдан?
– Так точно.
Маршал огладил себя по гладкой и блестящей, словно бильярдный шар, голове.
– Похоже, что у американцев крупные неприятности, – тон коммиссара был угрюм. – И эта конференция в Потсдаме так некстати! Союзники давят на нас, требуя восстановления самостоятельной Германии, и отношения наши с американцами сейчас совсем не те, что в мае. И лезть в их зону оккупации очень не хочется.
Благодатов молчал, давая командиру возможность выговориться. Круглые очки его блестели, не давая увидеть глаза.
– Ладно, – сказал маршал после некоторого размышления. – Сегодня надо провести авиаразведку. На Венском аэродроме есть разведывательные самолеты, так что организуйте. О результатах – немедленно доложить. Задача ясна?
– Так точно! – генерал встал. – Разрешите идти?
– Идите.
Верхняя Австрия, замок Шаунберг.
25 июля 1945 года, 19:22–19:58
Петр дремал, пытаясь хоть как-то восстановить силы. Лежать на вонючем и холодном полу было противно, так что приходилось сидеть, привалившись к стене. В этой позе Радлов провел не один час. Проснулся, когда раздался громкий скрип. Дверь открылась, и из-за нее в подземелье ударил свет, показавшийся после тьмы до невозможности ярким.
Кое-кто из пленников застонал.
Вошли двое солдат и офицер с фонарем.
– Кто здесь командир? – спросил старший нацист на хорошем русском. Ответом было угрюмое молчание.
– Ладно, – проговорил эсэсовец, водя фонарем по лицам разведчиков. – Тогда я буду убивать вас по одному, пока командир не отыщется.
Он вытащил из кобуры «вальтер» и медленно поднял руку.
– Я командир, – сказал Петр хмуро и встал. Ушибленное колено отозвалось болью, и он едва не свалился.
– Очень хорошо, – офицер спрятал пистолет. – Следуйте за мной.
Капитан выбрался в коридор, и его затхлый сырой воздух показался свежим по сравнению с ароматами подвала, где держали пленников. Добрались до островка света с дубовым столом, но наверх подниматься не стали. Грохнула отпираемая решетка, и под ногами зашуршали камни другого коридора. Тут было гораздо суше, откуда-то издалека доносился глухой гул.
В свете фонарей по сторонам проплывали массивные двери, одна за другой.