Речь взявшего слово нового правителя Таузера призывала к
единству, к соблюдению заветов предков. Князь посокрушался о
жадности, о падении нравов, о том, что семейные и личные интересы
стали выше интересов общины. И заверил присутствующих, что приложит
все усилия, дабы обеспечить благополучие народа, возрождение его
исконных обычаев.
-Я не пожалею ни сил, ни здоровья, ни самой жизни чтобы улучшить
жизнь Таузера. В этом я торжественно клянусь! - слова поглотил
одобрительный рев.
Вскоре после его речи, знать покинула возвышение. Первым ушел
Джут, за ним остальные в соответствии со своим положением.
День заканчивался. В алом закатном небе кружили три птицы. Народ
постепенно стал расходиться.
Князь Джут прохаживался по двору, где, разбившись на группы,
многочисленные гости праздновали свадьбу его сына Шатимана. В
бывшем имении Схуркута, принадлежавшем теперь новому правителю,
собрался стар и млад со всего Таузера. Простой люд толпился на
улице, ожидая своей очереди вручить традиционный в таких случаях
подарок князю. В людском море множество голосов сливались в
равномерный гул. Недавно избранный правитель Таузера знал, о чем
сплетничают его соплеменники. Пять лет назад он, как и многие
богатые ассоны отправил своего сына в столицу Ксаура Оксам. Юноши
поступали на службу тамошней знати, довольно щедро платившей
пришельцам. Многие стремились туда. Доходило до того, что у
некоторых ассонов дети не знали родного языка, а многие считали это
признаком образованности и культуры.
Молодежь, побывавшая на чужбине, стояла отдельной группой, не
желая смешиваться с "отсталыми невеждами". Несмотря на то, что в
Ксауре многие из них имели довольно низкий статус, жизнь в Оксаме -
печально знаменитом рассаднике порока, наделила их надменностью и
высокомерием.
Знать, разряженная в золото, сидела отдельно под навесом. Во
главе длинного стола восседал Джут. Размещение гостей строго
соответствовало месту человека в социальной иерархии. Более знатные
и богатые располагались ближе к главе стола. Тех кто попроще
усаживали в самом конце.
Гости вели меж собой неспешные беседы. При том, что каждый из
присутствующих в душе ненавидел собеседников, все излучали
приветливость и дружелюбие. В то же время, при обращении к менее
значимому, в их понимании собеседнику, на лицах проступала
надменная и полупрезрительная гримаска. Сложившиеся правила давно
превратили подобные мероприятия в состязания спеси и тщеславия.
Люди отрабатывали свои роли на совесть, стараясь отвоевать место за
столом, оставить за собой последнее слово. Раздуть любую мелочь и
попытаться принизить собеседника. Джут всячески поощрял подобное,
считая, что разлад среди его подданных облегчает ему контроль над
Таузером. Более того, подобная схема взаимоотношений старательно
выстраивалась до самого низа.