В дверях, шаркая подошвами, появились отроки с блюдами в руках. Сгорбленные, неопрятные, с длинными жирными волосами на плечах, Ингвар сразу подозрительно уставился одному на грязные пальцы. Худой, в лохмотьях, лицо в крупных, с орех, чирьях, он указательный палец почти весь погрузил в уху. «Животные, – подумал Ингвар с отвращением. – Показывают мне, что не обожгусь, остыло в самый раз. Что за дурные у славян обычаи!»
Он без охоты похлебал, отметил невольно, что варили из свежей рыбы, а не снулой. Из снулой уха намного хуже, ее только собакам на корм, почти так же плоха, как и замороженная, ту вовсе есть нельзя.
Войт сидел напротив, каждое блюдо пробовал, выказывая, что не отравлено. Но так чавкал, ронял куски, ковырялся кривыми ногтями в зубах, рыгал, что Ингвар лучше рискнул бы в самом деле отравиться.
Потом уху убрали, тут же из двери пошли гуськом с деревянными плоскими блюдами. Комната сразу заполнилась запахами жареного сома, запеченных в листьях карасей. Перед Ингваром подержали поднос с крупной зажаренной рыбиной, которую Ингвар никогда не видел. Во рту торчало яблоко, а по бокам пристроили печенных в духовке окуньков. Все истекало пахучим соком, пузырилось.
Ингвар кивнул, одобряя, блюдо опустили перед ним на стол, и только тогда увидел, что изъеденный чирьями отрок держит указательный палец в пышущем паром боку рыбины. Вогнал туда весь, терпит, аж перекосился…
Он скрипнул зубами, едва не врезал в лоб так, чтобы все чирьи ссыпались, но сдержался. Он в гостях, в чужое капище со своими богами не ходят. Правда, рыбу ковырял уже без прежней охоты.
Рыба речная, не озерная, судя по мясу. Тем более не болотная. Но, наверное, и ее сюда заносит, иначе бы не подали на стол. Ведь все, что подано здесь, все неспроста!
С особым торжеством внесли и поставили перед ним широкое блюдо с парующей горкой мелких черных штучек, похожих на изъеденные черной гнилью корешки дуба. Ингвар стиснул челюсти, удерживая тошноту. Жареные пиявки! Толстые, насосавшиеся крови, откормленные, жирные.
– Благодарствую, – кивнул он, силясь улыбнуться. – Вот на что ваши жертвы идут?
Войт оскалил зубы. Взгляд его оценивающе пробежал по крупной фигуре руса. На таком можно откормить пиявок на хорошую пьянку всем племенем. Если те не обломают зубы о дубленную ветрами, зноем и стужей шкуру. И не отравятся соленой кровью. Говорят, что у русов заместо крови течет морская вода пополам с огнем.