Войт осматривал бережно, суровые складки на грубом лице разгладились. Толстые корявые пальцы касались нефрита так нежно, будто страшилка был из крыльев бабочки.
– Бери женщину, – прошептал он, глаза его были прикованы к фигурке из зеленого камня. – Хоть что бери… Хошь, еще дюжину дам?
Грудь Ингвара поднялась и опустилась. Сведенные напряжением мышцы впервые расслабились. Все это время он ощущал, как остроги входят в его плоть, рвут мясо, дробят кости, и кровь начинала медленнее течь в его жилах.
Он в задумчивости посмотрел на бледную древлянку. Она ответила ему яростным взглядом.
– Дюжину, говоришь? Хорошо бы… Впрочем, нам с этой хлопот хватило. Спасибо, не надо.
– Говоришь, – спросил Карп с надеждой, – там, далеко за лесами, за горами, – наш народ?
– За лесами, за горами, за морями, – уточнил Ингвар. Ему даже стало жаль этого старого воина, так внезапно выказавшего смятение, недостойное мужчин. – Огромная страна! Неслыханные города, невиданные звери, самоходные повозки из чистого злата и яхонтов… Это и понятно. Всяк, кто встал с печи и хотя бы обошел вокруг хаты, уже умнее того, кто так и не слез с печи. А ваш народ забрался так далеко. Наверняка проходили другие земли, тоже богатые. Но у него хватило духа дойти до края мира! И все, что там имеют, они получили по заслугам.
Он внезапно ухватил Ольху, швырнул ее с помоста. Павка запоздало растопырил руки. Там был визг, а брызги гнилой воды взлетели до помоста. Ингвар соскользнул по столбу, теплая вода с готовностью поднялась до груди. Под ногами что-то шевельнулось, попыталось вывернуться. Ингвар с гадливым чувством поспешил выйти из-под навеса. Гадят и мочатся прямо с помоста, а вода в болотах совсем не проточная.
Он догнал Ольху уже на берегу. Ее выводили из болота, держа за руки, Павка и Боян. Павка с восхищением покрутил головой:
– Здорово ты ее…
А Боян вовсе раскрыл рот.
– Но как ты учуял?
Ольха тоже косилась круглым глазом, как рассерженная птица. Ингвар хмурился, как-то унизительно признаться, что все его чувства были обострены до предела не из-за опасности, а из страха не найти эту женщину. И потому ему сперва почудилось, что среди плотной вони из гниющих рыбьих внутренностей и нечистот снизу донесся едва слышный аромат лесных цветов, а потом уверился, что она где-то рядом, тайно слушает, а то и видит его, ее преследователя.