Спецназовцы, прежде чем привезти босса, осмотрели место «стрелки» и нашли его удобным во всех отношениях, включая два выезда: через Никольский на Московский проспект и через Лесные пруды на широкую Сосновую аллею.
Их вальяжный выход из иномарок сопровождался слегка напряженным голосом Крекера, ставшего у левой дверцы «Газели»:
– Выходили из избы здоровенные жлобы. Порубили все дубы на гробы… А вот и старший дуб. Чех, давай-ка я с ним поговорю.
Моравец не ответил товарищу.
Как в вестерне, два лидера неторопливо двинулись навстречу друг другу и встретились в двадцати метрах от машин. Виталий был одет в светлую замшевую куртку кроя «френч» со специальной плечевой складкой, которая дает свободу, темные брюки и коричневые ботинки. Во время серьезного разговора он имел привычку почесывать подбородок, а с прищуром его темно-карие глаза сужались в щелки.
Он, не здороваясь, заговорил мягким баритоном:
– Кто начнет?
– Я начну, – ответил командир «Гранита». – У меня пара условий. Первое: ты и твои люди забывают, кто такой Андрей Биткин. Второе: дорога в его магазин закрыта и для тебя, и для твоих людей – даже если они захотят отовариться мягкой мебелью.
Виталий развел руками; его замшевый френч был скроен настолько ладно, что нигде не морщил.
– Я не знал, что ты имеешь на него права. Давай решим эту проблему и разойдемся с миром.
Яков был удивлен. На какое-то время ему показалось, что дело сделано, что этот человек с мужественным лицом и ровной осанкой действительно не знал о чьих-то правах на бизнес Биткина и были ли они. Но, как правильно заметил Андрей, капитан спецназа был далек от бандитских приемов и тактики, разве что слышал о них и механически пытался анализировать. Он был обучен с ходу решать любые задачи, которые ставились перед ним командованием, сейчас же, прибыв в Москву на полулегальной основе, действовал самостоятельно. Основа его работы – информация, сейчас же он работал, базируясь лишь на словах своего родственника.
Видя замешательство на лице собеседника, Виталий чуть приоткрыл в своей фирменной улыбке идеально ровные, какие-то стерильно-белые зубы. Он понял, что разговаривает с новичком в этом деле, с первых же слов капитана.
– Кого ты представляешь? – спросил Козырин.
– Я представляю самого себя.
– Тогда назовись. Я вижу тебя впервые, но наверняка слышал твое имя.