Катя еще с детства нашла для себя способ решения неразрешимых ситуаций и проблем, поэтому они у нее долго не задерживались. Так произошло и здесь: она причислила женатость Семеныча к неизлечимой болезни и старалась с пониманием относиться к этому, чтобы не трепать нервы ни себе, ни ему, ни обществу. Конечно, если Семеныч вел себя в рамках приличия и вежливости. В противных случаях, Катя просто взрывалась…
Они зашли в номер. Семеныч упаковал подарок жене в чемодан и в довольном расположении духа достал айпад:
– Ты спала, я музыку записал. Послушай!
Катя взяла наушники и с интересом прислушалась. Последнюю, новую, она слышала в ресторане, когда он пел. И сейчас сердце забилось часто. Она даже глаза закрыла, предвкушая удовольствие. И, когда Семеныч нажал воспроизведение, через несколько секунд глаза у Кати открылись и обиженно посмотрели на Семеныча. Через минуту, она, чуть не плача, стянула наушники.
– Возьми, – протянула ему.
– Не понравилось?
– Нет, не понравилось, зачем ты ее написал? Для чего?
– Для тебя!
– Меня?!
– Ну… Не придирайся, не нравится, другую напишу.
– А-а-а, – разочарованно протянула Катя. – Ясно. Нет, мне не надо таких песен, и других, «таких» не надо. Она плохая.
– Хорошая песня, – вспылил Семеныч. – Классная. У тебя слуха нет, и вкуса тоже. Ты не понимаешь. Больше тебе не буду песни писать.
Он отошел к окну и долго молчал. Катя без мыслей смотрела на его широкую спину. Вдруг он медленно заговорил, стоя спиной:
– Дело в том, что никто не любит мою музыку. Потому, что никто ее не слышит. Все слышат фонограмму, а я слышу музыку, но я не могу ее записать так, чтобы другие тоже услышали именно музыку, а не фонограмму. Поэтому, это не у тебя нет слуха, а у меня нет умения. Я это прекрасно понимаю. Ты раньше хвалила мои музыкальные сочинения только, чтобы меня не обижать. Теперь ты просто перестала это делать. И в том, что я тебе сказал, что больше не буду тебе показывать свою музыку, нет ничего обидного. Это восстановление статус кво. Мне и раньше не стоило этого делать, косвенно вынуждая тебя хвалить то, что не нравится.
Она вздрогнула. Сузились и поникли плечи: «Что происходит? Это не мой Семеныч, а кто-то посторонний. Даже это вообще, не Семеныч. Что, если…
Если он таким и останется? Что, если он таким и был? И лишь временная влюбленность сделала его на время моим, а теперь исчезла?»