Чужеродцу вряд ли было прилично заходить в дом судьи без приглашения, однако сейчас заботиться об этикете не приходилось. Предчувствие беды томило Артема. Пройдя сквозь толпу, он вступил в комнату, где еще совсем недавно вел с Марвином бесплодную и неприятную беседу.
Сейчас незаконченная картина была повернута к стене, а посреди комнаты на широкой каменной скамье лежал судья, весь засыпанный лепестками цветов, сквозь которые обильно проступала кровь. С первого взгляда было ясно, что умер он не по своей воле и смерть эту вряд ли можно было отнести к разряду легких. Сидевшая у изголовья отца Надежда мельком взглянула на Артема сухими, лихорадочно горевшими глазами и вновь принялась машинально обрывать лепестки увядших цветов, которые охапками подавал ей Тарвад.
– Кто… – начал было Артем и осекся: люди Страны Забвения не знали слова «убийство». Долгожданная смерть могла явиться в разнообразных обликах, ее дарили друзьям и близким, ее берегли для себя. – Кто… принес ему смерть? – наконец выдавил он из себя.
Вопрос прозвучал грубо и неуместно – это было то же самое, что у постели роженицы выяснять подлинное имя отца ребенка. Тарвад знаком поманил Артема к дверям и вместе с ним вышел из дома.
– Ты что-то хотел спросить, чужеродец?
– Смерть не имеет ног и не приходит сама по себе. – Артем старался говорить образным, витиеватым языком, близким и понятным этим людям. – Ее приносит или Лето, или глубокая вода, или случайно взорвавшийся сосуд с холодом. Кто принес смерть судье Марвину?
– К чему это сейчас выяснять, чужеродец? То, что случилось, уже случилось. Не в наших силах поправить что-нибудь.
– Кто теперь будет судьей?
– Сейчас поздно выбирать нового. Об этом мы подумаем после окончания Лета. А пока я принял на себя его обязанности.
Непохоже, чтобы он был очень огорчен смертью брата, подумал Артем. Или здесь вообще не принято горевать о близких?
На пороге дома появилась Надежда. Прикрывая глаза от дневного света тыльной стороной ладони, она сказала:
– Дядя, побудь там немного. Я устала.
Провожаемая бесстрастными взглядами толпы, она спустилась с холма и уселась среди высокой травы. Артем последовал за ней, но остановился чуть в стороне, как бы не решаясь к ней приблизиться.
– Все случилось именно так, как я и предсказывала, – бесцветным голосом сказала она, не оборачиваясь. – Скоро мы отправимся в путь. Отцовский саркофаг и весь запас холода теперь принадлежит мне.