– Давайте я сразу введу вас в самую суть, – сказал он бесцветным голосом. – Мы, как вы слышали, кафедра экспериментальной психологии. Избавлю вас от научных терминов, ибо на языке нормального человека мы занимаемся усовершенствованием человека.
– Ого, – казал я саркастически. – И далеко продвинулись?
– Не смейтесь. Я же сказал, что занимаемся, но не сказал, что добились чего-то. Человек – это не новая модель телевизора или холодильника. Да и мало кто знает, что такое – усовершенствовать. Спортсмены тоже совершенствуют, так они говорят, но мы-то знаем что их усилиями здоровые дети, которые могли бы вырасти учеными, писателями, музыкантами, попросту превращаются в дебилов с огромными мускулами.
Бесстрастности хватило ненадолго, он заговорил горячо, обидчиво, я невольно ощутил симпатию. К неудачникам всегда чувствуешь симпатию, к тому же я и сам разделял его отношение к спортсменам. Не только потому, что меня самого природа обделила если не ростом, то тугими мышцами, пришлось самому наращивать. А если и потому, что с того? Все равно спортсменов не люблю.
– Если не поздно посовершенствоваться, – сказал я, – то я готов. Да-да, это не спорт, человек может и должен совершенствоваться до конца жизни. В чем заключается эксперимент?
– Несложен, уверяю вас. Вас поместят в отдельную комнату, уложат в ванну с особым раствором, чтобы уравновесить гравитацию. Земное тяготение, говоря проще. Вы не должны чувствовать тела, это отвлекает. Температура будет подобрана так, чтобы не жарко и не холодно. Словом, будете парить в невесомости подобно космонавту. Кормить будут подготовленными растворами. Это совершенно безболезненно, уверяю вас! Прямо в кровь. Но вы ничего не почувствуете.
Я кивал, запоминая. Спросил настороженно:
– Но что я должен делать?
– Искать контакты, – ответил он просто. Перехватив мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Есть гипотеза, уже почти теория, что наш мозг способен выходить в подпространство. Назовите его гиперпространством, внепространством или как угодно, но суть в том, что мозг способен уловить больше, чем самые сверхчувствительные приборы. И мы очень на это рассчитываем.
Я спросил в приподнятом расположении духа:
– Хорошо бы. Но почему я? К вам, как я знаю, ломились многие.
Он развел руками, в глазах появилось странное выражение, тут же исчезло. То ли хотел сказать, что я лучше, то ли еще что, но выражение глаз почему-то напомнило мне, с каким видом администратор листал мою трудовую книжку.