- Двадцать три.
- Что?
- Претенденток двадцать три, - произнес Ренальд, решительно поднимаясь.
- Но, сын, повторю, если она…
- Двадцать три, мама. И мы не возвращаемся к этому разговору!
Королева улыбнулась. Она гордилась сыном, он всегда умел находить компромиссы и повернуть ситуацию в свою сторону.
- Хорошо, дорогой. Но, если на каком-то этапе Агата не пройдет, ты должен отпустить ее. Ради будущего. Помни, что на кону не только трон, на кону – мир с людьми. Окт Рамесы настроены решительно и мне едва удается сдерживать их давление. Они видят слабость твоего отца и отсутствие наследников, это лишь укрепляет их позиции.
- На следующие переговоры мы отправимся вместе. Пусть в Боринию отправят весть: принц Ренальд объявляет отбор.
Эйвери, арем Тоудли
Я проснулась от громкого стука и резко села в кровати. Что говорить, после того, что я совершила вчера ночью, спалось тревожно. Мне все время казалось, что вот-вот нагрянет королевская стража и схватит меня. В каждом шорохе чудился подвох, а стук копыт, особенно без дребезжания кареты следом, вовсе вгонял в панику. Наш дом располагался возле одной из главных городских дорог, но воображение – страшная вещь. Особенно, когда совесть не чиста. Моя, конечно, чиста, но с точки зрения закона я преступница. Надеюсь, это скоро пройдет, иначе из-за недосыпа я могу совершить ошибку, а это непростительно, когда работаешь с детками.
Наверняка, булочник пришел пораньше. Я перевела сонный взгляд за окно и нахмурилась. На горизонте только-только брезжил рассвет, еще даже петухи не пели, какой булочник?
Сердце тревожно дрогнуло. Я бесшумно вылезла из кровати, запахнула на себе халат и приоткрыла двери. Стучали настойчиво и громко, явно намереваясь разбудить хозяев. Послышались материнские шаги – я узнаю их из тысячи других. Матушка хромает на правую ногу, но ходит быстро. Ее поступь особенная…
- Тидвейн, - громко позвала она. – Тидвейн, идем же!
Следом раздались отцовские шаги, значит, гости нежданные. Я прокралась в коридор и выглянула из-за угла. Со второго этажа открывается прекрасный вид на холл и входную дверь. Сердце словно с ума сошло. Каждый удар громыхал так, что казалось, родители услышат и попросят не шуметь.
Отец завязал халат и, поправив ночной колпак, прокашлялся.
- Кто? – громко спросил он.