Стало быть, он был прав, почувствовав неладное.
Кроме кухни, свет горел только в его кабинете, и именно там, в ящике конторки, Эшер хранил свой револьвер – американский морской кольт. Понятно, что лектору-филологу было бы неловко носить его в кармане пальто. Это неминуемо вызвало бы ненужные толки среди преподавателей.
Из кухни он пробрался к лестнице черного хода. Сквозь неприметную дверцу в дальнем конце прихожей он убедился, что на парадной лестнице его никто не поджидает. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Дверь наверху встретила его зияющей черной пастью. Из кабинета на ковер падала полоса тусклого золотистого света, похожая на брошенный шарф.
Осторожно ступая, он двинулся вдоль стены. Наклонив голову, осторожно заглянул в кабинет. Диван был передвинут так, чтобы сразу попасть в поле зрения. На зеленых подушках лежала Лидия. Ее распущенные волосы свисали рыжими кольцами, почти касаясь пола; рука, лежащая на груди, сжимала очки. Все выглядело так, словно Лидия только что сбросила их, решив дать на секунду отдых глазам. Лицо спящей казалось особенно тонким и беззащитным. Лишь слабые движения маленькой груди под дымчатым кружевом вечернего платья говорили о том, что Лидия еще жива.
«Ловушка», – подумал Эшер. Кто-то ждал, что, увидев жену, он не раздумывая кинется к ней. И, видит бог, он был близок к этому…
– Входите, доктор Эшер, – послышался тихий голос из янтарно освещенной библиотеки. – Я один – фактически больше в доме никого нет. Молодой человек, что работает у вас на конюшне, спит. Слуги, как вы изволили заметить, тоже. Я сейчас сижу за вашей конторкой (она стоит на прежнем месте) и не собираюсь причинять вам сегодня вреда.
«Испанец, – машинально отметил Эшер. – Говорит бегло, без акцента, но все равно испанец…» Филолог и бывший полевой агент напрягал слух, вникая в это странное, чуть ли не деревенское произношение: то и дело следы изолированного «а», придыхательное «е» в конце некоторых слов…
Он открыл дверь до конца и шагнул в помещение. Молодой человек, сидящий за конторкой Эшера, поднял глаза от деталей разобранного револьвера и наклонил голову в знак приветствия.
– Добрый вечер, – вежливо сказал он. – По причинам, которые вскоре станут вам понятны, давайте обойдемся без формальностей объяснения и для начала представимся.