Я все надеялась, что Островский встанет и отойдет от своей жены, но он явно не собирался никуда уходить. В очередной раз, когда Марина отбежала от отца, я подошла к ней. И тут же попросила ее позвать отца для важного разговора.
– Вы проходите у него практику? – уточнила Марина. – Папа рассказывал, что у них появились студентки, две старательные, а одна с ленцой. Вы какая? – невозмутимо спросила она.
– Конечно, старательная, – обманула я ребенка. – Мне надо трудную задачку с ним обсудить.
– А, понятно, папа и мне помогает трудные задачи решать.
Она подпрыгнула на месте и помчалась к отцу передать мою просьбу.
– Валерий Валерьевич, – обратилась я к нему, когда он подошел ко мне, – разрешите вас на пару слов по конфентцальному вопросу.
– По конфентному вопросу или конфиденциальному? – с улыбкой уточнил он.
– Ну, вы поняли, – смутилась я.
– Я к вашим услугам, Катя.
Оказывается, он запомнил мое имя, хотя там, в лаборатории, не удостоил не единым словом.
Мы вышли на песчаную дорожку, бегущую вдоль пляжа. Я не знала, как начать разговор. Наполовину скрытые водой, над пляжем возвышались большие валуны и камни поменьше. Волны не спеша набегали на берег и с легким шелестом откатывались назад, прячась за камнями. По темному морскому простору непрестанно гулял луч прожектора, выхватывая то корабль вдали, то подводную лодку за причалом. Изредка луч прокатывался над берегом. Часть валунов вросла в сушу. Внезапно я узнала место, где провела ночь с Иваном. Некстати вспомненное обстоятельство совсем лишило меня уверенности. Но сегодня берег освещал не только луч прожектора, но и блеклый свет лунного диска.
Я злилась на Островского, что он не хочет помочь мне начать разговор. Разве благородные офицеры так ведут себя с дамой? Или я была для него не дамой, а всего лишь нерадивой студенткой.
Мы дошли до конца пляжа: и совершенно не удивленный моим молчанием Островский просто сказал:
– Ну что. Катя, вернемся к обществу.
Молчать дальше было глупо. Я решилась:
– Валерий Валерьевич, у вас была в училище знакомая девчонка по имени Нина?
Мой спутник от удивления и неожиданности остановился. Не знаю, каких вопросов он от меня ожидал, но явно не такого.
– Нина? – переспросил он. – Мою жену зовут Нина.
– Я имею в виду другую Нину, фельдшера в училище.
Островский задумался, припоминая былые годы, и с легким оживлением произнес: