После разрыва одного из крупных снарядов около командирской рубки по крейсеру распространился слух, что Руднев убит. Это вызвало некоторое замешательство среди матросов Узнав об этом, Руднев, невзирая на сильнейший обстрел и ежеминутно рвущиеся снаряды, вышел на мостик, откуда его могли видеть матросы, находящиеся на палубе, и обратился к ним с призывом:
– Помни, ребята, мы русские моряки и смерти никогда не боялись! Не посрамим же русского флага и чести флота российского, – кричал он в мегафон, стараясь быть услышанным возможно большим числом матросов
Увидев своего командира, хотя и раненого, но оставшегося на боевом посту, матросы закричали «ура»и с удвоенной энергией продолжали вести бой.
– Усильте огонь до предела и сосредоточьте его на «Асаме», – приказал Руднев полуоглохшему от грохота стрельбы и беспрерывных разрывов снарядов старшему артиллерийскому офицеру.
Электрическое управление огнем было давно разрушено, и он, пренебрегая опасностью, лично обходил пушки, указывая цели.
– Не задерживайте огня, Алеша, – крикнул он Ляшенко, стараясь перекричать грохот боя. – Весь огонь по «Асаме». – И офицер скрылся в дыму.
Смолкнувшие на минуту пушки снова начали стрелять.
«Варяг» почти прорвался в море, японские суда находились уже у него на правом траверзе. Еще несколько минут, и русский крейсер ускользнет из подстроенной ему ловушки.
– Прибавить оборотов до предельного, – приказал Руднев в машинный телеграф.
Из-за дыма далеко сзади мелькнул «Кореец». На нем не было видно никаких повреждений, и он вел медленный огонь из своих восьмидюймовок.
– Поднять сигнал «Корейцу» не отставать и усилить огонь до предельного, – решительно приказал Руднев.
В этот момент два восьмидюймовых снаряда одновременно попали в батарейную палубу левого борта «Варяга», и из всех люков и орудийных полупортов вырвались клубы дыма, огня, страшный грохот потряс крейсер от клотика до самого киля, и судно стремительно повалилось на правый борт. На верхнюю палубу начали один за другим выскакивать обожженные матросы. Дым все увеличивался; казалось, что крейсер сейчас погибнет.
– Кузьмич, узнай, в чем дело, и пошли от моего имени на батарейную палубу старшего офицера, – скомандовал Руднев. – Мичман Червинский, верните людей на место.
– Назад, никакой паники! – крикнул он матросам в мегафон, выходя из боевой рубки на мостик.