– Снесены в его каюту и накраты адмиральским флагом.
– Завтра мы их погребем, если все будет спокойно. В случае особой нужды – разбудите, а я подремлю. – И командир, отпустив Шумова, поудобней уселся в кресле.
Ночь проходила спокойно. Постепенно нервное напряжение пережитого дня спадало. То тут, то там раздавался храп спящих матросов, прикорнувших на своих местах. Было очевидно, что японцы окончательно потеряли из виду» Цесаревича «. Нашел низовой туман, плотно закрыв весь горизонт. Кое-как исправили один из компасов и, взяв курс на юг, пошли на малых оборотах. Команде разрешили повахтенно спать около орудий.
На рассвете открылись огни южного Шантунгского маяка. Продрогши на заре, Иванов очнулся от дремоты и, увидев маяк, взял курс на восток. Вскоре увидели берег Шантунгского полуострова и пошли вдоль берега на юг.
Проиграли побудку. Матросы, спавшие кто где придется, торопливо бежали к умывальникам и мылись холодной забортной водой. Затем быстро позавтракали и во главе с боцманами ринулись на приборку корабля.
Одновременно комиссия из старшего офицера и старших специалистов занялась осмотром полученных в бою повреждений.
На броненосце оказалось пятнадцать крупных пробоин выше и ниже ватерлинии. Фок-мачта была перебита посредине и удерживалась от падения только верхним мостиком. При каждом размахе она грозила рухнуть. Все попытки закрепить ее талями оказывались безуспешными. Трубы были изрешечены, задняя же разворочена сверху донизу; все прожекторы снесены, шлюпки избиты.
Вследствие подводных пробоин два отсека с правого борта оказались залитыми водой. Рулевое отделение было совершенно разрушено, руль поврежден. Внутри оказались разбитыми адмиральская каюта, лазарет и много других помещений.
– Здорово же нас разделали, – резюмировал Шумов после окончания осмотра. – С такими повреждениями нечего и думать о Владивостоке.
– Да. Для починки нам нужно не меньше месяца, – заметил Пилкин.
– Придется, видимо, разоружиться и выйти из игры, – задумчиво проговорил Ненюков. – Отвоевался наш» Цесаревич «.
Эти слова тотчас же распространились по всему кораблю.
– Ежели до порта доберемся, там, значит, и станем на мертвые якоря до конца войны, – разглагольствовал Гаркуша. – Эх, и выпью за упокой души покойного адмирала!
– Погоди, неизвестно, что еще будет. Вдруг япошка откуда ни возьмись наскочит. Тогда не миновать нам рыбьего царства, – ответил Котин.