Зато теперь понеслись уже всем известные сведения о том, что на
Эллодию готовится нападение.
И тут мы получили очередное "здравствуйте" от господина
"форс-мажор".
Купцы, испугавшись за свои караваны, начали отказывать в
поставке провизии, а некоторые, наконец, осознали всю нашу
необходимость и взвинтили цены. И понеслось по новой.
Я почти не спал. Нервы расшатались настолько, что даже ночью, во
сне, я ругался с поставщиками и даже кому-то бил рожу. От этого
просыпался посреди ночи, крыл матом всё и всех и опять пытался в
очередной раз хоть как-то отдохнуть.
Нам не помогали ни власть, ни деньги. Те, кого мы запугивали,
клялись и божились, что товар уже в пути, но стоило начать уточнять
этот момент, как оказывалось, что никакой отправки никогда и не
было, а купец исчезал, залегая на дно.
Когда было сформировано хоть что-то и нам удалось собрать и
отправить двести тысяч человек клановых армий, я плюнул на всё и
отправился с ними на фронт. Там я хоть что-то мог сделать в отличие
от этих грёбаных переговоров и политики.
Ярг перешёл границу и без какого-либо сопротивления спокойно
продвигался вглубь Империи. Остатки восточных гарнизонов просто
растоптали числом, словно их там никогда и не было. Мирное
население "с радостью" делилось с захватчиками продуктами и
девичьей честью, а заодно начало осознавать, что шанс сбежать с
линии фронта давно упущен.
Железнодорожное сообщение с восточной частью Эллодии прекратили,
дабы исключить захват транспорта врагом. Однако люди, узнав о том,
что совсем недавно произошло с соседями, начинали сниматься с мест
и, сбиваясь в большие потоки, потянулись на запад.
Теперь у Империи появилась очередная головная боль: организация
лагерей для беженцев, их пропитание, переброска и дальнейшее
расселение.
Наше войско высадилось на границе горного массива, который
перекрывал бо́льшую часть восточной и юго-восточной территории.
Здесь я планировал первое столкновение, но меня всё ещё волновало
отсутствие данных о количестве войска врага.
Мыш появился спустя несколько дней, после нашей высадки.
Выглядел он осунувшимся, с тёмными кругами под глазами и серым
цветом лица. Обвинять его в бездействии даже язык не
поворачивался.
– Ну что, Мыш, чем порадуешь? - спросил я его.
– В общем, ситуация ещё хуже, чем мы предполагали, - оторвался
тот от миски с похлёбкой, которую поглощал так, будто не ел уже
несколько дней. - Армия настолько велика, что наши двести тысяч
просто сметут и не заметят.