Бофранк – весьма запоздало, надо сказать, – нашел сцену с карликом весьма глупой и огляделся, не видел ли кто. Конечно же, очевидец обнаружился, и всего в нескольких шагах. Это был вчерашний священник, брат старосты. Он следовал по улице в сопровождении монаха весьма унылого образа, несшего нетяжелый полотняный мешок. Завидев конестабля, бертольдианец жестом велел монаху продолжать путь, а сам остановился и встретил Бофранка словами:
– Я вижу, вы познакомились с нашим малышом Хаансом, хире Бофранк.
Конестабль поискал в глазах священника улыбку, но не нашел и довольно сердито отвечал:
– Чертов поганец укусил меня за руку.
На ладони, на мясистой ее части, и в самом деле остался четкий полукруглый след острых зубов карлика.
– Хаанс не злодей и не одержим бесом, – сказал фрате Корн. – Околдованные едва могут выносить взгляд священника, даже и не прямо на них направленный, и всевозможными способами закатывают глаза. Маленький Хаанс не таков. Он всего лишь уродлив и обделен разумом, но сердце у него доброе. Его мать, старая хириэль Эльфдал, наверное, пошла в лавку или в лес, а бедный дурак развлекался, как мог придумать…
– Хороши же развлечения. Он запустил в меня палкой, укусил, а до того кричал странные слова…
– Я же говорю вам, хире, он не со зла.
– Полноте, фрате, он не стоит разговора. Я вижу, вы идете в сторону складов; могу ли я составить вам компанию?
– Разумеется. Вы, очевидно, будете осматривать тела, что на леднике?
Бофранк утвердительно кивнул, и они пошли по улице. Ушедший далеко вперед монах оглянулся через плечо и приготовился было обождать, но священник махнул на него рукою, и тот опять поспешил вперед, таща свою ношу.
– Брассе Ойвинд. Бедняга нем с рождения, – пояснил священник.
– Вы послали за грейсфрате Броньолусом? – спросил Бофранк, выбирая дорогу меж коровьих блинов, обильно украсивших тропу.
– Да, староста уже отправил гонца. Полагаю, грейсфрате будет здесь спустя два или три дня.
– Вы думаете, он согласится приехать?
– Я надеюсь на это. – Священник внимательно посмотрел на Бофранка, ожидая, наверное, какого-то вопроса или комментария, но тот смолчал. Конестабль неожиданно почувствовал недомогание, словно в области сердца к телу его прислонили горячее железо или же камень. Кровь, казалось, забилась в жилах и сосудах, перед глазами сделались многоцветные круги…