– Полагаю, только молиться, чирре, – сказал конестабль, поглаживая рукоять пистолета.
Храм Святого Бертольда являл собой высокий деревянный сруб с небольшими обзорными площадками наверху, выход на которые вел изнутри здания. Центральный, высокий продольный зал придавал зданию вид могучего корабля. К нему с боков примыкали два более низких нефа. С восточной стороны главный неф завершался полукруглым выступом – апсидой, как-то обычно и бывает в бертольдианских храмах.
Рядом стоял большой дом, где, надо полагать, проживали монахи, а еще поодаль имелись две малые постройки, видимо хлев и сарай для инструментов и орудий; все это окружала невысокая изгородь. Возле хлева что-то размешивал в большом чане уже знакомый конестаблю немой брассе Ойвинд.
– Здесь мы смиренно живем и так же молимся, – сказал бертольдианец. – Правда, у меня, как настоятеля, есть домик в центре поселка, я вам о нем говорил, но почти все время я провожу здесь.
Из храма вышел еще один монах, одноглазый бородач. В руке он держал топорик.
– Брассе Ианус, – назвал его священник.
– Где был убит брассе Зиммер? – спросил конестабль, оглядывая двор.
– Обыкновенно несущий ночную стражу стоит здесь. – Священник указал на подобие караульной будки, высокой и узкой, где нельзя было сесть и тем более лечь. – Если на дворе непогода, он укрывается тут, в другое время просто ходит вокруг.
– А где нашли тело?
– Вот здесь. – Священник тронул Бофранка за локоть и провел чуть в сторону от будки. На утоптанной, как и во всем монастырском дворе, траве не было каких-либо следов, разве что какие-то темные пятна, скорее всего от пролившейся крови.
– Где сломанный посох?
– Пойдемте.
Они вошли в храм. Священник сразу же отлучился, так что Бофранк мог во всех деталях рассмотреть молельный зал. Это стоило внимания, ибо деревянные его стены и колонны были прихотливо изукрашены искусною резьбою, изображавшей различные сцены из святых писаний. Тут были демоны, ввергающие еретиков и грешников в котлы с кипящей водою; тут же присутствовал святой Аполлинар, обративший смоляной вар на коже своей в ледяные кристаллы; напротив соседствовал святой Хризнульф, с коего ледяная вода стекала теплыми и приятными, словно в бане, потоками. Неизвестный резчик изобразил на колоннах змиев, изблевывающих пламень, и гиен, что гадят брением и видят во тьме, как при светлом дне; тигров и львов, и гадов водных, и под земных жаб…