Салэм изобразила удивление. Может
быть, восемнадцатилетний пацан и не прочел бы ее истинную эмоцию,
но и это не укрылось от моего внимания. Когда ты строишь свое дело,
уметь читать людей — это первый навык, которым ты должен
обладать.
— Ты совсем меня не боишься? — с
наглой усмешкой спросила она. — Я ведь могу объявить тебя членом
культа, который случайно встретился мне и попытался представиться
не тем, кто он есть на самом деле. Да и дар твой...
— Мой отец — адепт воды, значит, и
мой дар такой же. Не вижу в этом никаких проблем, он все-таки
насиловал мою мать. И дар этот, если подумать, ничем не
примечательный.
Главное никогда не оправдываться.
Тот, кто отвечает на вопросы — по определению ниже, чем тот, кто их
задает. А раз оправдываешься, стало быть, виноват. Поэтому лучшая
защита — это нападение.
— А кроме того, — произнес я,
переходя ко второй части своей речи, — сюда есть только одна дорога
— через город, где мы встретились. И раз уж ты пропустила через
свою территорию культистов, это еще вопрос, кто из нас не тот, кем
притворяется.
От моего заявления Салэм вздрогнула и
сжала губы в тонкую линию. Ее кулаки сжались, и правый глаз вновь
изменился.
— Ты смеешь обвинять меня в
предательстве ордена, щенок? — не сдерживая эмоций, зло выдохнула
она.
Я в ответ пожал плечами, оставаясь
все так же спокоен внешне. Поджилки-то, признаться честно,
тряслись. Она явно маг, а я — хрен его знает кто. Судя по всему,
дар у меня никак с водой не связан, однако точно знать мне об этом
неоткуда, а вот искоренительница как-то видит.
— А что ты прикажешь думать, когда
твой скелет напал на чудом спасшегося бастарда Чернотопья,
пытавшегося вернуться в родное баронство?
Несколько секунд чародейка сжимала и
разжимала руки, тяжело дыша. Но потом расслабилась и кивнула.
— Ты умен, Киррэл, этого у тебя не
отнять, — заявила она. — Но ты ошибаешься в нескольких вещах.
Во-первых, знак искоренителя нельзя подделать, и его тем более не
сможет носить кто-то другой. Во-вторых, к магии воды твой дар
никакого отношения не имеет.
Я сделал удивленное лицо.
— Как это?
— Каждый знак настроен на своего
владельца, и после смерти сгорает, — пояснила Салэм, отмахнувшись с
таким видом, будто я об этом спрашивал. — Так что никто, кроме
меня, его надеть не сможет. А если будет пытаться — ну, горстка
пепла уже никого не обманет.