Попкой своей вертит, очень хочет быть пронзенной. И я даю то, что нам нужно.
Приставляю головку ко входу и втискиваю.
- Ох, еб*ть, Лика, — выдыхаю, тут же содрогаясь от лютого кайфа. Он градусом расползается по телу. Жжет поясницу и грудь, заставляет сердце загоняться от бешенной скачки.
Так мягко и узко.
— Вишенка, как же туго, как я хочу глубоко в тебя. Пусти, пусти меня.
Руками обхватываю чуть свисавшие титьки, расплющиваю их о ладонь и поднимаю Лику на себя.
Одним ударом достигаю тазового дна, задыхаюсь от того, каким плотным кольцом обхватили меня мышцы. Как жадно. Как ревниво.
Меня кроет не по-детски.
В глазах реально темнеет.
И я одной рукой зажимаю ее волосы, другой стискиваю грудь и задаю мерный ритм.
Легонько потрахиваю, особо никуда не тороплюсь.
Да и зачем.
Уже через пару мгновений я буду вдалбливать эту сучку в кровать и сжимать зубы, чтобы не завыть удовлетворенным зверем.
Потом накормлю ее своей спермой, чтобы навсегда запомнила вкус. Навсегда поставлю клеймо. Потому что она, бл*ть, теперь… Моя.
Моя!
Моя!
- Никуда, — шлепок по ягодице, вскрик.
- Никуда, — толчок сильнее, укус шеи.
— Ты никуда от меня не денешься, — толкаю ее на кровать, стискиваю пухлую задницу, словно сейчас оторву кусок мяса и методично, ударами молота об наковальню начинаю вдалбливать член в обжигающее, влажное, тесное влагалище.
И только я задаю темп быстрее, готовлюсь к фейерверку ощущений, как вдруг слышу скрип двери.
Бл*ть!
Скатываюсь вместе с Ликой на пол у окна, так, чтобы она упала четко на меня.
— Лика, ты не спишь?