— Сдох от счастья!
Мне для счастья надо совсем немного:
— Власть над миром и что-нибудь покушать...
Париж большой. А девочки маленькие.
Зря послушал. Еле добрели назад до отеля.
Hôtel Le Walt. Как переводится?
Никак. Это имя. Уолт. Встречал офицер в парадке у трапа самолёта.
Довёз до отеля и как давай ни с того ни с сего орать на служащих.
Хорошо из троих никто французского не знает. Нужно больно нам
знание об их троюродных тётях, что были ослицами. Пусть. Ну, их.
Ещё в чужие родословные лезть.
Чего кричал, не признался. Хоть
по-русски говорил без акцента. Эти отельеры забегали, чемоданы
выхватили, друг другу перебросили и убежали. И не возвращаются.
Пётр переглянулся с Валери, так грозного офицера звали.
- Один момент.
Не один. Моментов восемь. Спустились
всей толпой и улыбаются радостные. Руками призывно машут. Словно
только увидели, что дорогие гости уже здесь. Смешной народ
французы.
Приехал в Париж Пётр не простым
человеком. Уникальным. Нужно было подписывать договор об обмене
экспозициями Лувра и Алмазного фонда. Джаконду туды и ещё кое-чего.
И кусочек Алмазного фонда, с той самой короной, сюды. Но
предварительный договор заключал господин Тишков. Не стали множить
сущности. Отменили назначение Демичева временно. И теперь Пётр один
в трёх лицах: Заместитель Председателя Совета Министров СССР,
министр Культуры и министр Сельского Хозяйства. Прямо как Персонаж
известный. Триединый. Почти даже и четырёхединый. Алмазный фонд
входит в состав Министерства финансов СССР, как Третий специальный
отдел (Гохран). Есть бумага от Гарбузова. Типа, рули Пётр
Миронович, тебе можно.
Правда, ведь красиво в ночном Париже.
Лампочек понавешали на башню свою. Реклама цветными трубками
переливается. Фонари строгими шеренгами идут в светлое будущее.
Только вот не дойдут. Нет его у Парижа. Заполонят алжирцы и прочие
африканцы. Машины начнут жечь. Жилеты надевать. Гей парады
проводить. Нет, это, наверное, не алжирцы. У мусульман с этим
строго. Так ведь и у христиан было строго. Вон Садом и эту самую
Гоморру взял Отец небесный и снёс с лица земли. Стоп. Вот в чём
заковыка. Там не было христиан. Там были иудеи. Их можно. Их не
жалко. Ну, в смысле, христианам, в том числе Папе, не жалко. Ну, а
раз Садом – это про евреев, то однополые браки можно. Да, чё там
мелочиться – нужно.