Я киваю, делаю заинтересованное лицо, ахаю и охаю, синфазно к
выражаемым эмоциям. Вот только не крещусь через слово. Нет у меня
такого навыка, попаданец я атеистический. Хотя по канону прав: «Не
поминай имя господа всуе».
Филька улавливает мою нетипичную сдержанность в части «крёстного
знамения», начинает волноваться и, наконец-то, выдаёт суть:
- А я, стал быть, и прошу: дай, грю, пустое подворье. А то у
меня крыша в хлеву похилилась. Мало, грю, корову не задавила. А он,
слышь-ка, ну, грит, пшёл нахрен, надоел. Да где ж такое видано!
чтобы хлоп уродский однорукий такое вольному смерду говорил! дык за
таки слова - и юшку пустить! рыло нахрен на сторону своротить…! А
я, слышь-ка, я - сдержался! Вот те хрест! Я ж того, вежество-то,
ну, знаю. Господу, стал быть, помолился, ярость-то свою поутишил.
Не, слышь-ка, думаю себе: не дело бояричево майно портить. Вот
боярич придёт - тогда, стал быть... вот.
«Хлоп уродский однорукий», очевидно, Потаня. Уезжая, я оставил
двух старост: в Старой Пердуновке - Фильку, в Новой - Потаню.
У Потани людей много больше. Фильке - завидно. А тут ещё и крыша
провалилась.
Филька - хитрец деревенский. Хоть издалека, но до дела
договорился. А Потаня молчит. И берёт чашу с бражкой правой рукой.
А по его, мельком брошенному в мою сторону взгляду, я понимаю
невысказанный вопрос:
- А ты, боярич, заметил, что у меня правая рука уже держит? А
коли заметил, так чего не порадовался за меня? Или я тебе не
интересен? Радость моя, труды мои ежедневные, боли-мучения... тебе
как?
Восхищаюсь, удивляюсь, сочувствую:
- А выше поднять? А повернуть?.. Да, пока так будет больно, не
всё сразу... А я ж тебе говорил - должно получиться... Да чего меня
благодарить - Пресвятую Богородицу благодари. Это она
заступница.
Разбираю спор между Филькой и Потаней. Решение простое: Фильке
дать новое подворье. Старую Пердуновку в качестве административной
единицы упразднить, всё напрямую подчинить Потане. Филька радуется:
«его взяла», корова в целом хлеву стоять будет. Потом понимает, что
теперь Потаня его так нагрузит... Но хода назад уже нет.
Так - час за часом. «Говоруны»... тяжело. А «молчуны»?
- Домна, как живёшь-поживаешь? Подобру ли, поздорову ли?
- Спаси тя бог, боярич, помаленьку.
Не будет Домна за общим столом о своих заботах говорить.