А вот мне за последний месяц… только что не свихнулся.
Тащить по зимней дороге обоз в двести голодных, нищих ртов… -
Так купи! - Ага. Хлеба. В марте. Когда на «Святой Руси» большинство
крестьянских хозяйств дотягивает на своём хлебе только до Нового
Года. А потом лебеда с толчёной корой. А в этот год… Из-за набегов
поганых, из-за походов Изи, из-за «принуждения к миру» Магога…
Низовой хлеб в верховья не пришёл. Полреки разорено, другая
половина - объедена беженцами. Палая лошадь - деликатес для всех
присутствующих: хоть бульончику похлебать. Клей из костей не
варили? Очень вкусная вещь. С хвойным отваром.
Был момент, когда я собрался уже и серёжки покойной тайной
княгини отдать. За мешок овса. Обошлось, покойника выгодно
продали.
Ну что тут непонятного?! Берём свеже-умершего мужичка, бьём
вопящую на хладном теле мужа-кормильца вдову по уху, чтобы не
мешала…
Борзята говорил:
- Топить надо утопленников.
Расширяем область действия максимы до утверждения:
- Покойничков надо резать.
Тыкаем в покойника несколько раз ножиком. И перебрасываем через
забор в крестьянский двор. Затем заходим с другой стороны, через
ворота в селище, громко и нагло орём:
- Я тут, вашумать, боярский сын! Вы тут, вашумать, тати и
душегубы! Дружина моя, вашумать, товсь! Сща казнить будем резать
злыдней-убивальников! ВАШУМАТЬ!
Не прекращая орать и материться, расталкивая очумевших селян,
дёргая и лязгая разного рода колюще-режущими предметами, топаем в
запримеченный двор, заглядываем за амбар и, глядя на только что
собственноручно продырявленное тело умершего прошедшей ночью
бедняги, задаём риторический вопрос:
- Это что?
Теперь можно спокойно «покурить и оправиться», сесть на
завалинку и подождать. Потому что Ивашко с Николаем в паре
великолепно исполняют классику: злой-добрый следователь. Один -
рычит, другой - уговаривает.
Аккомпанемент камерного оркестра имени Меня. Хотя мы не в
камере, а пока ещё на воле.
Чарджи работает роялистом. В смысле: на рояле. Рояль из одной
струны: в нужные моменты тетива его лука издаёт долгий скорбный
звук, к которому он отрешённо прислушивается.
Ноготок скрипачом: скрипит. Точит свою секиру (ух, как
противно!) и комментирует свои действия для Чимахая. «Железный
дровосек», восприняв новые знания, тут же пытается их проверить. На
ксилофоне. ФОнит у него всё, что на глаза попадается. Правда
палочки у него… острозаточенные.