– Извините, сэр, – сказал Куделка. – Спасибо.
– Не стоит, лейтенант. Один раз я сам чуть не попал под нейробластер. Перепугался до чертиков. Вы – пример для всех нас.
– Это… было не больно, сэр.
Корделия, по личному опыту знавшая, что это – очень даже больно, промолчала. Но когда все начали расходиться по своим делам, она задержалась перед Ивоном Форхаласом.
– Приятно было познакомиться с вами, коммандер. По-моему, вы далеко пойдете – и не в направлении острова Кайрил.
Молодой барраярец напряженно улыбнулся.
– Мне кажется, вы тоже далеко пойдете, миледи.
Они обменялись уважительными кивками. Затем Корделия взяла под руку мужа, и они зашагали навстречу новой жизни и новым обязанностям. Следом за ними двинулись Куделка и Друшикко.
Несколько дней спустя император Барраяра впал в кому. А еще через неделю, ночью, дворцовый курьер разбудил регента давно ожидаемой вестью:
– Сэр, доктору кажется, что срок настал.
Корделия и Форкосиган, поспешно одевшись, вместе с курьером прибыли во дворец, в прекрасные покои, которые Эзар избрал для последних месяцев своей жизни. Музейная роскошь обстановки являла разительный контраст с нагромождением инопланетной медицинской аппаратуры.
Здесь уже собралось много народу: личные врачи императора, премьер-министр Фортала, граф Петер Форкосиган, принцесса с наследником, несколько министров, кое-кто из главного штаба… Все в глубоком молчании несли последнюю вахту, пока наконец остатки жизни не покинули иссохшее старческое тело, неподвижно лежавшее на огромной кровати. Что за чудовищная идея, подумала Корделия, – делать ребенка свидетелем подобной сцены… Впрочем, она тут же сообразила, что дело здесь не в чьей-либо прихоти, а в требованиях дворцового этикета. Поочередно, начиная с Форкосигана, все присутствующие подходили к Грегору и на коленях произносили текст вассальной присяги, вкладывая руки в ладошки нового повелителя.
Форкосиган подвел к нему и Корделию. У принца – теперь уже императора – были волосы матери, но глаза светло-карие, как у Эзара и Зерга, и Корделия невольно задалась вопросом – в какой пропорции перемешаны в нем душевные качества отца и деда? «Сидит ли в твоих генах родовое проклятие, малыш?» – мысленно спрашивала она, вкладывая свои пальцы в его ладони. Впрочем, благословен он или проклят, все равно она даст ему эту клятву. Слова присяги, казалось, разрывают последнюю нить, связывавшую ее с Колонией Бета. Эта нить лопнула с легким звоном, слышным только ей самой. «Теперь я принадлежу Барраяру».