Впрочем, понятно, одного слова Сергея будет достаточно, чтобы
офицер оказался на следующий день там, куда Макар телят не гонял. А
у него семья, вон кольцо на пальце блестит.
Военное руководство проекта уважало Федорова больше чем кого бы
то ни было из научного персонала. Биография располагала. Фронтовик,
начавший войну добровольцем-ополченцем под Москвой, затем старший
лейтенант в дивизионе гвардейских минометов в простонародии
называемых “катюшами” отозванный прямо с передовой 1943 года по
флеровскому призыву в атомные лаборатории.
Сергей подошел к майору и пожал ему руку.
- Спасибо. Отправляюсь немедленно.
Отдав воинскую честь, вояка быстро ретировался.
Что касалось работы, то командировка была очень некстати. Тема
буксовала и конца-края ей было не видно, хотя, вроде Курчатов как
раз в Москве, там и обговорят, может американцы помогут. Федоров
перевел взгляд на лаборанта и критически прикинул его возможности.
При всей толковости парня было ясно, что самому тому не
справиться.
- Павел, ищи Немировского. Вместе работайте с контрольными
точками. Будет ныть, скажешь, что Федоров тоже теоретик и ничего,
жив пока. Если Старик не поможет, то сам видишь, завал полный. А
гарантии что он разберется нет.
Дав ценные указания и взглянув напоследок на непослушный прибор,
Сергей спустился к уже ожидавшей его машине. На аэродром ехали
непривычно быстро, судя по всему, дело, действительно, не ждало.
Сергея даже передернуло, явно что-то случилось, только почему
Москва, а не Озерск и почему кроме него из корпуса никто не вызван.
В общем, сегодняшний день с самого утра пошел наперекосяк - сначала
провалился эксперимент, потом этот срочный вызов, явно не суливший
ничего хорошего.
***
Вообще, научным сотрудникам было запрещено летать на самолетах -
мера безопасности. Хотя время от времени приходилось. Необходимость
срочного присутствия на каком-либо объекте не всегда позволяла
передвигаться на поезде. Но в этот раз произошло нечто особенное -
за все свое пребывание в славном городе Саров, в будущем известном
как Арзамас-16, месте создания советского ядерного и термоядерного
меча, Федоров никогда не удостаивался чести лететь в одиночку.
Такое было с ним впервые.
Летчиков же это нисколько не смутило. Еще бы, любой дворник в
СССР знал - своя атомная бомба сейчас важнее хлеба, чтобы опять не
повторился 41 год, но уже с другим финалом, не менее беспощадным и
куда более скорым. Тем более ценны люди делающие ее.