Кроме как попытаться провернуть ту же штука, как с Машей, когда
я заставил ее плакать. Воздействовать своими способностями. Почему
и не торопился выходить на зов – готовился. С трудом получается
держать голову пустой, но все же, мне удается
сконцентрироваться.
Воин, попавший под воздействие моего разума, похоже даже не
понял, что произошло. Только собирался насадить меня на клинок, а
сейчас уже заваливается на холодную, покрытую снегом землю,
выпустив оружие из руки.
Но расслабляться рано. Вскакиваю на ноги прыжком и тут же хватаю
воткнувшуюся в землю шпагу. Так намного лучше. Теперь следующий. Ни
на миг не забываю, что пограничников было двое. Не знаю, как долго
будет в отключке первый, поэтому нужно срочно решать вопрос с его
напарником.
Перекинув шпагу в левую руку, мне так удобнее, поворачиваюсь в
сторону второго противника. Хм… Тот, несмотря на то, что в плече
торчит стилет, Машу отпускать и не подумал. Наоборот, прижал
поплотнее ее шею, и сам попытался как можно сильнее укрыться за ее
телом. Хотя, учитывая размер воина, сделать это очень сложно. Он
раза в два шире девушки, и на две головы выше.
Стоит, сжав зубы. На лбу испарину. Ему явно нехорошо, учитывая
рану. Но позиция верная, атаковать я его не могу. Стоит мне
дернуться, и он точно удушит Машу. Она уже и так с трудом вдыхает
воздух. Чувствую решимость это сделать, в его эмоциях. Пат. Он не
может отпустить девушку, потому что тогда я атакую сразу. Я не могу
атаковать из-за опаски зацепить девушку.
И что делать? Черт… И время уходит. С одной стороны, промедление
идет мне на пользу. Судя по расплывающемуся пятну крови на снегу,
стилет задел крупный сосуд, и рано или поздно, воин ослабеет из-за
потери крови, если не перевяжет рану.
Но с другой стороны, у меня скоро начнется откат после
применения способности. Хм, а почему я так стремлюсь его атаковать?
Благородство играет? Так благородным стоит быть только с теми, кто
сам придерживается правил. Прикрываться беззащитной девушкой – не
благородно.
- Отпусти. – движение рукой, и кончик шпаги слегка надавливает
на шею спящего беспробудным сном пограничника.
Кстати, сейчас, в лунном свете, я смог его узнать. Это командир
отделения, который просто ушел, отдав нас с Машей на растерзание
толпе. Теплых чувств воспоминание не добавляет. Да и вопрос открыт
– чего им тут надобно. Причем, судя по всему, воинов всего двое. Ну
не ощущаю я эмоций других людей. Только тех, кто сейчас во дворе,
за исключением спящего. Да и, будь поблизости еще кто-то, уже
должны были подключиться к нашей «беседе».