Склонив голову набок, Великий друид Мунин Дубадам смотрел на вырезанную фразу, и лицо его выражало нескрываемое омерзение. Подойдя к дереву вплотную, он тщательно вытер правую ладонь о плащ и наложил ее поверх возмутительной надписи. Затем друид закрыл глаза, глубоко вздохнул и еле слышно прошептал несколько слов. Когда он отнял ладонь, от акта вандализма не осталось и следа.
– Дуба дам! – то ли пригрозил, то ли пожаловался Мунин, и клен согласно качнул кроной.
Полюбовавшись немного делом рук своих, друид присел, одновременно накидывая себе на голову полу плаща. Миг – и на траве вновь сидел матерый ворон. Расправив крылья, он проскакал несколько метров, пытаясь поймать воздушный поток, и наконец взлетел. Радужное настроение, безраздельно владевшее Великим друидом с самого утра, безвозвратно сгинуло.
«Это какая же дрянь так над кленом поиздевалась?! – мрачно размышлял он, взмахивая крыльями. – Куда дриады смотрели? Да и вообще, кто посмел шастать по Заповедному лесу?! Явно ведь пришлый напакостил. Совсем люди совесть потеряли! Видно, опять придется с ихним величеством потолковать…»
Примерно через пару километров, совсем рядом с домом, вновь пришлось спуститься. На этот раз Мунину даже не удалось с первого раза принять человеческий облик: от возмущения он прокаркал знакомое с детства заклинание с ошибкой и в результате получил свою голову, сидящую на тонкой длинной шее цапли. Постаравшись взять себя в крылья и немного успокоиться, Великий друид все-таки добился своего.
На полянку у чудного лесного озера невозможно было смотреть без слез. По центру ее чернела уродливая проплешина, причем, судя по несгоревшим поленьям, неизвестные вандалы не утруждали себя сбором сушняка и вовсю рубили для костра живые деревья. Но это было не все. Полянка была просто усыпана мусором: огрызками яблок и груш, картофельной шелухой, какими-то бумажками, рыбьей чешуей, обглоданными костями, даже осколками стекла.
– Ой, дуба дам! – простонал друид, схватившись за голову. В сердцах топнув ногой, он простер руки к озеру и что-то повелительно выкрикнул. Зеркальная гладь озера на мгновение подернулась рябью, и на мелководье вынырнула миловидная девушка, казалось состоящая из переливающейся ярко-голубой воды.
– Куда смотрела, а? – грозно вопросил Мунин, кивая на полянку. Наяда коротко пожала плечами и что-то мелодично прожурчала.