Укутала она меня для поездки на трамвае так, будто на улице не
середина апреля, а как минимум январь. Шерстяные рейтузы кололи
коленки, голова в шапке чесалась, обувь была неудобной и тяжёлой. Я
мужественно терпел, радуясь тому, что вышел на улицу впервые за
последние несколько дней. Перед поездкой бабушка ещё раз проверила
моё горло и подтвердила, что я здоров и могу совершить
прогулку.
Ориентировался в Москве я плохо. В прошлой жизни прожил всего
три года в столице, плохо знал город. Москва пятьдесят шестого года
значительно отличалась от того, что я помнил и знал. Трамвай со
странным номером «А» повёз, кажется, по Садовому кольцу, хотя я и
не был уверен. До Чистых прудов мы не доехали и вышли на нужной
остановке. Долго шли по закоулкам мимо домов дореволюционной
постройки, пока не пришли к дому, где проживала бабушка с
мужем.
Квартира родственников тела была коммунальной. Из преимуществ —
наличие в доме газа. Не нужно покупать керосин для приготовления
еды на примусе. Всего у деда с бабкой было двенадцать квадратных
метров жилплощади. По меркам Москвы неплохо, но разница между
домом, где проживала семья Саши, и этим чувствовалась ещё на
подступах к подъезду. В самом подъезде лестничные пролёты хранили
признаки былой роскоши, но имели непередаваемый аромат мочи и
почему-то кошек. Бабушка ещё на улице перечислила мне своих соседей
по коммуналке.
—У Кузьмичёвых двадцать четыре квадратных метра, детишек трое. У
Адашевых две дочери, а комнатка чуть больше нашей с дедом. Зато
Шнайдеры на троих имеют две комнаты.
Квадратные метры в Москве этого времени, похоже, самый
животрепещущий вопрос. Я приблизительно представлял, каково это
жить таким общежитием при наличии одного туалета на всех и общей
кухни.
—Шнайдеров до войны было восемь человек, а после их не
расселили, поскольку одна комната проходная, — продолжала бабушка.
— Адашевы ходили управдому жаловаться, но по документам вторая
комната это кладовка. Так и оставили без изменений.
Про свою квартиру она не успела рассказать по той причине, что
мы уже подошли к двери и позвонили условным сигналом.
Дед встретил нас неласково.
—Заявилась, — своеобразно поприветствовал он супругу, а на меня
даже не глянул.
Опираясь на один костыль, дед поковылял в комнату, подразумевая,
что мы последуем за ним.