Анжелика так резко отвернулась, что губы Рескатора слегка коснулись ее виска. Она почувствовала прикосновение жесткой кожаной маски и, вырвавшись из его крепких объятий, отпрянула, на ощупь ища опору.
И тут же услышала его ироничный голос:
– Почему вы убегаете? Я хотел лишь пригласить вас поужинать. Если вы гурманка, то получите удовольствие, ведь у меня превосходный кулинар.
– Как только вы смеете предлагать мне такое?! – возмутилась она. – Послушать вас, то можно подумать, что мы находимся в парке королевского дворца. Я должна разделять судьбу своих друзей. К тому же мэтр Берн нездоров.
– Мэтр Берн? Это тот раненый, над которым вы склонялись с таким нежным беспокойством?
– Он мой лучший друг. То, что он сделал для меня и для моей дочери…
– О, прекрасно, не стану настаивать! Я согласен на отсрочку ваших долгов, но вы совершаете ошибку, предпочитая вашу сырую нижнюю палубу моим апартаментам, ведь, по-моему, вы мерзлячка. Кстати, что вы сделали с плащом, который я дал вам прошлой ночью?
– Не помню, – сказала Анжелика, понимая, что уличена.
Она провела рукой по лбу, как бы пытаясь вспомнить. О, она просто забыла про него и накинула на плечи другой, который дала ей Абигель…
– Я… кажется, забыла его дома, – сказала она.
И вдруг в ее памяти всплыл дом в Ла-Рошели с его погасшим очагом.
Она словно наяву снова увидела прекрасную мебель, блестящие медью кастрюли на кухне, затененные портьерами комнаты с неусыпными глазами ясных круглых венецианских зеркал, ковровые дорожки на лестнице, внимательно взирающие с портретов корсары и торговцы Ла-Рошели.
Тоска по этому прибежищу, где она хозяйничала всего лишь в роли служанки, – вот все, что уносила она из Старого Света! За этой мирной картиной постепенно затуманились сверкающий огнями Версаль, ее непримиримая борьба, горечь воспоминаний о замке дю Плесси, что затерялся в самом сердце Пуату, о его черных руинах, о разоренной, навсегда проклятой провинции.
Однако она уже давно не вспоминает о Монтелу. Поместье перешло к ее брату Дени, там родились его дети. Теперь они подстерегают в коридорах замка старую колдунью с протянутыми руками и закаляют в знатной нищете свое зачарованное детство.
Уже давно Анжелика утратила связь и с Монтелу, и с Пуату. И когда она спускалась на нижнюю палубу, ее преследовало лишь одно воспоминание: Габриэль Берн, прежде чем взять за руку Лорье и бежать, разбивает последние головешки в очаге своего дома…