Он рассмеялся своим дребезжащим смехом, который она не могла больше выносить.
– Замолчите! – крикнула она, затыкая руками уши. – Все это ужасно!
– Нет, это не ответ на мои слова. Это крик души, если только она у вас есть.
Он продолжал иронизировать. Он с легкостью переносил то, что ее сокрушало, словно ураган. У него было время подготовиться к этому разговору, он еще в Кандии знал, кто она. И потом, все это не так уж волнует его. Так спокойно можно рассуждать только тогда, когда человек не любит.
Их положение сейчас настолько драматично и двусмысленно, а он, должно быть, в душе забавляется!..
И это тоже так свойственно ему! Разве не насмешничал он над всеми в зале суда, хотя знал, что ему грозит сожжение на костре?..
– Я, кажется, сойду с ума! – простонала она, ломая себе руки.
– О нет! – И равнодушным и уверенным тоном он добавил: – Вы не сойдете с ума из-за такой малости. Помилуйте, вы достаточно знали мужчин! Женщина, которая осмелилась противостоять Мулаю Исмаилу… Единственная христианская рабыня, которой когда-либо удалось бежать из гарема и вообще из Марокко… Правда, у вас был храбрый сообщник… этот легендарный вождь рабов… как там его звали? Ах да, Колен Патюрель. – Он повторил, задумчиво глядя на нее: – Колен Патюрель…
Имя и тон, которым он произнес его, дошли до сознания Анжелики сквозь туман, в котором блуждали ее мысли.
– Почему вы вдруг вспомнили о Колене Патюреле?
– Чтобы освежить вашу память…
Горящий взгляд черных глаз скрестился с ее взглядом. В нем была непреодолимая притягательная сила, и через несколько мгновений Анжелика, словно птичка, завороженная взглядом змеи, была уже не способна освободиться от него. И под этим взглядом у нее как озарение мелькнула догадка:
«Он знает, что Колен Патюрель любил меня… и что я любила его…»
Ей стало страшно, больно. Вся ее жизнь представилась ей как цепь неисправимых ошибок, за которые ей придется теперь расплачиваться слишком дорогой ценой.
«Да, я тоже любила других… Но ведь это ничего не значит!» – хотела крикнуть она, охваченная неосознанной женской гордыней.
Как объяснить ему все это? Нет таких слов!
Ее плечи поникли. Жизнь легла на них каменной тяжестью.
Подавленная, она уронила лицо в ладони.
– Вы же видите, дорогая, что возражения не помогают, – пробормотал он глухим голосом, который по-прежнему, казалось ей, принадлежит не ему, – и я еще раз повторяю вам, что не приму участия в этой лицемерной комедии, которую вы, женщины, прекрасно умеете разыгрывать. Я сам не испытываю угрызений совести и предпочитаю видеть вас такой же… И чтобы окончательно успокоить вас, даже скажу, что понимаю ваше потрясение. Еще бы, готовишься вступить в брак с новым избранником сердца, а тут вдруг объявляется давно и прочно забытый супруг, который к тому же, кажется, требует от тебя отчета! Успокойтесь, все в порядке. Разве я сказал, что буду препятствовать вашим матримониальным планам… если они так дороги вам?