Спустив пар в ругани, я обшарил шатер на предмет личных вещей
Шинсу. Как оказалось, он взял только свою бездонную (до
определенных пределов) котомку, некоторые книги по магическому
искусству и шаманизму, припасы с водой и набор запасной одежды. Это
не считая кучи собственноручно сделанных магических изделий,
которые он таскал на себе, не снимая.
Ну, жить можно. Даже ритуальный нож остался нетронутым, не
говоря уж о различных ингредиентах для зелий. Правда, посох учитель
упер с собой, лишив меня главного атрибута шаманства. Ну, да ладно,
чего уж теперь жалеть, пока буду обходиться без него, тем более,
его мне и не подходил, а потом, при случае, сделаю свой, пусть и не
такой сильный. Почесав в задумчивости затылок, я обвел взглядом
теперь уже полностью мой шатер, весь созданный Шу бардак, и только
хотел приняться за сортировку да опись всего доставшегося в
наследство (в отличие от учителя я обожаю порядок и точность), как
снаружи заорали голосом вождя.
- Эй, Шинсу, вылезай, продолжим вчерашний разговор.
Мда, вспомни его, он и появится. Быстренько натянув штаны и
рубаху (ну не люблю я одежду и всегда стараюсь от нее избавиться,
когда рядом никого нет), чтобы не разгуливать снаружи голым, так
как теперь это не солидно, я откинул полог шатра и выскользнул
наружу, прихватив с собой издевательскую записку.
- Привет, вождь, я за него буду, - буркнул, задирая голову,
чтобы посмотреть на собеседника.
Я в племени самый маленький из взрослых мужчин - последствия
голодного прошлого и тяжелого настоящего. Так что высокому и
статному Драбису я достаю только до середины груди, а уж про ширину
и упоминать нечего. Впрочем, мне достаточно моего дара,
перекрывающего все возможные недостатки, так что я не завидую
никому и вполне доволен собственным телом.
- А где Шинсу? - спросил вождь и не дожидясь ответа продолжил. -
Пусть прекращает дрыхнуть и вылезает из шатра, дело есть.
Вздохнув чужой бесцеремонности и торопливости, я протянул
записку Драбису.
- Читай.
А дальше мне оставалось только наслаждаться изумительным
зрелищем вытягивающегося лица, отвисающей челюсти и выпученных
глаз. Через некоторое время, когда смысл записки полностью дошел до
разума читающего, а временный столбняк прошел, лицо моего визитера
начало медленно темнеть от мощного прилива крови. Вождь не просто
разозлился - он был в дикой ярости! Но надо отдать должное его
самообладанию, он даже не выругался в отличие от меня, хотя зубы
угрожающе заскрипели. Я даже испугался, как бы он их себе не сломал
- мне ведь придется лечить! К счастью, вождь он и есть вождь - то
есть, пришел в себя довольно быстро, найдя даже силы пошутить.