Пока идет бой, время никуда не торопится. Минута ударов, блоков, хаканья и треска насилуемой мебели больше похожа на прожитый день, по самое некуда заполненный тяжелой, глупой и никому не нужной работой. Когда заверещал таймер и все кончилось, с меня текло в три ручья. Подручный сразу исчез, унося с собой сломанный стул и расплющенное ведро. Кажется, он торопился. Дядя Коля поворчал в усы, сходил куда-то и включил аварийное освещение.
– Сойдет, – буркнул он, возвращаясь. – Будет тебе зачет. Только в следующий раз ты так нож рукавом не лови – распорешь вену. Усек?
– Усек, – сказал я, вынимая из рукава нож и вертя его в руках. Лезвию было далеко до стерильности, и на нем запеклась кровь. Не моя. Я брезгливо взял нож за лезвие и запустил в дощатую стену – под потолок, чтобы не сразу достать. Потом вытянул из кармана платок и вытер руки.
– Чего это с тобой сегодня? – поинтересовался дядя Коля, влезая на стол и вешая на место портрет Герца. – Неприятности?
Я не ответил.
– А ты нахал, – задумчиво сказал дядя Коля. – Как тебе пришло в голову проводку-то оборвать? Секунды три на халяву поймал. Мой недосмотр.
Когда дядя Коля говорит задумчиво, это опасно. Можно невзначай схлопотать по спине какой-нибудь оконной рамой.
– Как ты мыслишь, дядя Коля, – спросил я, указывая кивком на засевший в стене нож, – скоро у нас в институте появится секция самообороны от ВИЧ-девять?
Он только ухмыльнулся. По-моему, он не боялся ВИЧ-девять. Он вообще ничего не боялся.
– Ну, я пошел? – сказал я полуутвердительно.
– Погоди. – Дядя Коля пошарил под столом, нашел и убрал в карман макет пистолета. Разгибаясь, он попытался заглянуть мне в глаза. Ничего у него не вышло. – Серьезно: что с тобой сегодня?
Я пожал плечами. Со мной сегодня ничего не было. Ничегошеньки. Разве что в этот обыкновенный день мне все особенно осточертело. Мне осточертел институт. Осточертело сдавать еженедельные зачеты дяде Коле. Осточертел холод и серые сугробы на улицах. Пожалуй, мне просто надоело так жить.
А может быть, мне вообще надоело жить? Гм. Ценная мысль. Главное, свежая и оригинальная. Надоело вот, и все. Прямо с утра.
Я об этом потом подумаю, ладно?
– Так, чепуха, – сказал я, изображая улыбку. – Все в норме.
– Это не норма, – возразил дядя Коля. – Сегодня ты был готов убить. И не мотай головой, я видел. Нельзя звереть во время боя. Наша задача – выжить самим и по возможности дать выжить другим. Даже тем подонкам, что хотят проломить тебе голову. Это ясно?