Я вылезаю через подоконник быстрее,
чем Дима успевает протянуть руку. Одобрительное хмыканье означает, что
Кондратьев мой прыжок в необъятном платье заценил.
Через «черный» вход мы выползаем на
улочку, где припаркована иномарка Димы. Он щелкает брелоком сигнализации,
галантно приоткрывает дверь.
— Мы точно успеем? — с сомнением
смотрю на ворота, за которыми начнется паника, если невеста потеряется.
— Честное пионерское!
Ай, да и черт бы с ним.
Машина срывается с места, оставляя
за собой туман из дорожной пыли. Мы петляем по узеньким улочкам и выруливаем на
шоссе. Кондратьев прибавляет газу.
— Куда едем? — Я пытаюсь уложить
сотню юбок на сидении, но они топорщатся во все стороны.
— А куда хочешь? — Дима смотрит на
меня с ехидцей. — Называй любое место. Город? Пляж? Аэропорт?
— В смысле?.. Ты не знаешь, куда
меня везти?
— Васнецова, давай по-честному, — он
тяжко вздыхает. — Сейчас мы едем куда угодно. В любом направлении. Главное —
подальше от твоего жениха.
Я пялюсь на него во все глаза.
Чего-чего? Что за нелепые шутки?
— Я же сказал, что украду тебя, —
смеется Дима. — Вот. Украл.
— Но не по-настоящему же!
Только теперь я понимаю, что,
кажется, этот человек не шутит. Он, действительно, выкрал меня с собственной
свадьбы. Зачем только?..
***
Ничего не понимаю. На секунду меня
охватывает страх, но после я успокаиваю себя. Дима не причинит мне вреда, мы
давно знакомы (пусть и шапочно). Кроме того, моё отсутствие скоро заметят,
забьют тревогу.
Да и не похож Кондратьев на
человека, готового на всякие злодейства.
Не похож ведь?..
— Васнецова, называй меня какими
угодно словами, но я тебя обратно не повезу, — говорит он мрачно. — Да у тебя
такая морда была кислая, словно ты топиться собралась, а не замуж выходить. На
кой ляд тебе этот Вова?
— Что ты несешь? — поджимаю губы. —
Разверни машину. Мне нужно успеть на свадьбу.
— Не нужно. Я вижу, что не нужно. Ты
не будешь счастлива с каким-то скучным прокурором. Анька, я ведь знаю твой
взрывной характер. Неужели ты хочешь, чтоб всё получилось вот так? В платье
убогом, пожирая тазами оливье? Да ты же изнутри увянешь. Тебе ведь свобода
нужна, а не это всё.
Он крепче сжимает руль. Заостряется
линия скул, и взгляд становится строже. Мы обгоняем одинокий КАМАЗ и вновь
остаемся одни на трассе. Его слова слишком резки. Они пугают меня. Злят.
Выворачивают наизнанку.