Уцепившись за полотенце, словно за спасательный круг, испуганная Дарья трепыхалась в руках Александра, как мотылек в паучьих сетях.
- Я не…
Каждый раз, когда она набирала воздух, пытаясь объяснить, мужчина делал что-то такое, от чего её дыхание перехватывало, и фраза оставалась незавершенной.
- Какая ты сладкая, - руки мужчины, казалось, жили своей жизнью, гладя, лаская, трогая, и от этих огненных прикосновений, от их бесстыдства и настойчивости, у Даши голова шла кругом.
Куда-то девалось спасительное полотенце – она и не поняла – куда, когда…
Руки на её груди, губы на её шее, ключицах, сосках.
- Я не могу, - нашла она в себе силы отодвинуться. – Вы не слышите, я ещё никогда…
- Боже, девочка, ты купаешься в молоке или крови жертвенных младенцев? – продолжал выцеловывать её грудь Александр. – Такая нежная, такая гладкая, такая сладкая! Говори мне «ты», глупо выкать тому, кто ласкает твое лоно.
С последними словами мужчина отодвинул трусики в сторону, и Дарья отпрянула.
- Такая нетерпеливая? – забормотал Александр. – Сейчас, сейчас!
- Я никогда… а-ах! – мужчина накрыл ртом сосок, и девушку прострелило удовольствие.
Черт, черт, черт! Почему у неё не получается объяснить, что она – девственница? Совсем не так и не с ним она планировала лишиться невинности!
И сразу – робкая мысль – рано или поздно ей все равно придется с кем-то впервые переспать, почему не с ним? Опытный мужчина, наверное, он не доставит большой боли. И долг спишет… Она себя для любимого берегла, для Игоря. Но Игорь от неё отказался, есть ли смысл упираться?
Очередная волна удовольствия, теперь уже и снизу, где пальцы Александра творили что-то необыкновенное.
Она же не хочет! Или – уже хочет?
Дарья запуталась, растерялась, заблудилась, и перестала сопротивляться.
Мужчина, по-хозяйски, стянул с неё трусики, поднял одну ногу и поставил на подлокотник кресла.
- Первый раз по-быстрому, а потом уже не спеша, с толком, с расстановкой, - выдохнул ей в ухо Пущин и толкнулся.
Секунда растянулась до бесконечности. Дарья, расширившимися от страха глазами, смотрела, как мужчина подался вперёд, потом замер на некоторое время, ещё раз осторожно толкнулся, она ощутила, как внутри неё что-то растягивается, причиняя тупую боль, и нажим тут же пропал, потому что Александр, глухо выругавшись, отпрянул.