Помнится, в какой-то момент в своей жизни я возненавидела книги. Книги, в которые с самого детства была влюблена по уши, которыми жила, дышала, и была готова перечитывать по несколько сотен раз… Я настолько привыкла избегать реальности и тонуть с головой в поистине сказочных историях, что неосознанно принялась ждать чуда. Верила в него, так, как дети верят в Деда Мороза. И тем сильнее было разочарование… Поэтому сейчас от ответа Юлианы зависело многое. Мое хрупкое равновесие, практически смысл жизни, который я упорно не видела без своей хоть и глупой, но согревающей сердце, веры.
— Нет, возможно, я просто еще не встречала людей с таким даром… Увидев, что ее слова не возымели на меня должного эффекта, брюнетка поспешила меня заверить: — Поверь, — ты одна из нас, Константин не ошибается.
Этого было мало,… но вполне достаточно, чтобы не умереть от любопытства, а после я надеялась все же поговорить с местным начальником, который по совместительству был еще и правнуком Кощея. Надо же, как говорила Алиса из Страны Чудес, — «Все чудесатее и чудесатее».
Только подумать — настоящий Кощей! Здесь, в России!
— Кстати, о нем… слушай, а он и в правду бессмертный?
— Ну… — Оперативница отвела глаза и, повернувшись к окну, стала вглядываться в свинцовое небо,. — Все мы смертны, Алевтина, но он все же проживет чуточку дольше…
В ее голосе слышалась затаенная грусть, а фигура, которой позавидовала бы любая девушка, сейчас выглядела уставшей и сгорбленной, словно на плечах этой молодой девушки лежал непосильный груз.
— Ты права, Аля, ноша действительно слишком велика для меня…
Вздрогнув, я плотнее закуталась в одеяло, внезапно ощутив себя полностью обнаженной перед этой… магичкой. А ведь я тогда приняла ее слова за шутку. Неужели она и вправду умеет читать мысли?
— Умею, — все еще не глядя на меня, кивнула она, тем самым подтверждая мои слова. — И ты себе представить не можешь, как же это неудобно!
— Но почему? — искренне удивилась я, — Это ведь столько возможностей!
— И никакой личной жизни! — зло отрезала Юлиана, поворачиваясь ко мне лицом.
Сейчас я не видела в ней ту роковую красотку, за которой штабелями вились мужчины, как и не видела той, которая проявила себя в том вольере. Сейчас передо мной стояла самая обычная женщина, у которой на душе скребли кошки. Ее глаза были полны печали и боли… боли, которой она не готова была поделиться с другими.