– Сергеевич, как жить-то? Может, на заявки не ездить?
– Не знаю, мужики. Одно могу сказать – держитесь.
– Сколько ж можно? Вон клерков как собак нерезаных, их бы и сокращали.
– Мы опера, мужики…
Не проронив больше ни слова, Громов, опустив голову, будто боясь смотреть в глаза подчиненных, покинул зал.
Игорь вернулся в отдел в начале третьего. Полчаса опера еще сидели в актовом зале, обсуждая новость. Пришли к логическому заключению: себя не прокормишь – государство не прокормит. Насколько искренними были призывы воспользоваться формой и должностью для личных нужд, сказать было нельзя. Для большинства сидящих эти призывы являлись сиюминутной реакцией, выбросом негативных эмоций, на самом же деле это большинство имело внутреннее табу, порог, через который никогда не переступило бы. Насколько ослабло это табу после сегодняшнего события, покажет только время. Если захочет.
Безумный Макс с Мумий Троллем не сильно переживали по поводу урезанных пайков, они находились под родительской опекой, и вряд ли предки дадут им пропасть.
Игорь раскрыл блокнотик, нашел нужного человека, набрал номер. Человек на том конце к телефону не подходил.
Месяц назад человек, некогда проходивший по одному делу в качестве потерпевшего, предложил Игорю дополнительный приработок – охранять по ночам небольшой магазин. Вневедомственная охрана просила слишком много, частные структуры – тоже, а человек хотел сэкономить. Тогда Игорь отказался, но сегодня решил вернуться к разговору, жрать-то, в конце концов, надо, на призывах «держаться» не выедешь. Да и не воровство это, по большому счету…
Едва Плахов повесил трубку, телефон нанес ответный звонок.
Конец ознакомительного фрагмента.