Блин. Я заблудился. Сейчас главное передвинуть точку слежения
чуть в сторону... не потеряв при этом фиксации к судну! Блин. Ну и
ладно. Уйду в толщу вод! А для слежки за кораблями лучше найти
какой-нибудь порт. Оттуда и в рейсы уходить будет беспроблемно, и
за стоянкой и ремонтом можно будет понаблюдать в процессе.
Может тогда... да не! Это судно явно только вышло! И чалить в
порт в ближайшее время точно не планирует. Иначе б не лили пресную
воду напропалую! Попутно кушая три-четыре раз в день. На суднах в
порт идущих такого не бывает! Там обычно все уже все съели — привет
веселым первым дням! И сидят, посасывая дулю, на сухарях да
квашеной капусте.
Ну... морские глубин ничего нового, как и ожидалось, не
преподнесли. Есть и рыбка, и очень зубастые твари в черном зеве
пучин. Не хотелось бы мне туда соваться. Но вопрос — почему судно
прошло мимо? В смысле не почему они не заметили тварей — бывает, не
существует идеальных сенсоров даже у архимагов! А то, почему твари
на него не среагировали? У них есть... какие-то отпугиватели? Надо
будет разобраться.
А вот и дно. Самое дно. Темно... в жизни человеком, я суда точно
никогда не спущусь. Но вот так — можно отправиться хоть на луну!
Кстати о ней... а, ну да. Её отсюда не видно! Тут вообще ночь!
Несмотря на то, что там, наверху, самый разгар дня. Как и штиль,
несмотря на то, что там бушует шторм.
Неважно! У меня есть тридцать четыре точки наблюдения! Просто,
условно говоря, смещу вектор своего внимания в иную трещину
пространства. А, ну да! Надо быть в ногу с эпохой! На иной
монитор.
— Саша, что ты делаешь? — обратилась ко мне моя мама.
Как видно для меня, для тела, это оказалось настолько
неожиданным вопросом, что я, в легкой панике, вынырнул из своих
странствий. А так старательно заданный поведенческий алгоритм
«поспи, поброди, поспи» вновь сорвался со своих рельс.
Кстати, хоть сам язык, как на нем говорить и как его понимать,
учит только тело физическое, сознание любого перерожденца Силы,
незаметно для него самого, постепенно переезжает на новые слова и
речь, с полным замещением старого на новый. Таким образом я, уже и
не помню не то что язык, на котором говорил в своей первой жизни,
но и почти не помню языка прошлого мира — остались только
обособленные термины и непереводимые фразы. Остальное же потихоньку
замещается подобными по смыслу словами и значениями. Как в речи, а
потом и в образе мышления. В общем, сейчас мне чуть больше трех лет
и я, пусть и довольно коряво, но могу свободно говорить на языке
этой страны. И даже, эх, уже думаю его символами и образами.