— На кухне у вас более уютно, чем во всем доме.
— Это территория Зины, поэтому все здесь подстроено под нее. Даже ложка лежит там, где нужно именно ей. — Завариваю чай, столовую ложку коньяка в чашку, ложка меда, долька лимона. Беру в руки чашку, выбрал самую большую.
— Спасибо, — смущенно улыбается, делает маленький глоток, а я смотрю на ее губы, влажные от чая. Мне бы тоже выпить чайку, только с успокоительным.
— Мм-м, очень вкусно, хорошо, что у меня нет аллергии на лимон и мед. — А, блин, черт побери, забыл о ее аллергенной реакции на мандарины. — Вкус напоминает детство.
— Детство? — Все же делаю и себе просто чай и присаживаюсь напротив девушки.
— Мама меня тоже лечила медом и лимоном, еще ноги парила в горчице и натирала спину мазью. — Сразу же представляю, как мои руки скользят по ее спине, оглаживая лопатки, пересчитывая все позвонки.
— Я могу спросить у Зины по поводу горчицы и мази, уверен, что у нее такое добро есть.
— Что вы, — смеется, от ее смеха у меня в груди без коньяка растекается тепло, я хмелею, — я просто сказала. Думаю, все обойдется.
— Будем надеяться. — Глоток, ловлю взгляд синих глаз, понимаю, что смотрит на мои губы. Забавно краснеет, торопливо прячет свое лицо за чашкой.
— Вы планируете накрывать праздничный стол?
— Да, я попросил Зину поставить и для вас тарелку, в очередной раз послушаем, что год был трудный, но сильные духом никогда не сдаются.
— Вы не верите нашему президенту?
— Я давно кручусь в этих сферах, ни одному политику не верю на слово. Красиво говорить я сам умею, а вот довести слово до дела — могут единицы.
— Вы рассуждаете, как мой папа.
— Рад, что у нас с ним в данном вопросе совпадают взгляды. — Было время, когда Щербаков считал ниже своего достоинства со мной просто разговаривать. Хотя так себя вели очень многие. Многие теперь фальшиво изображают сегодняшнюю дружбу, Щербаков и еще парочка его друзей остались себе верны — я для них по сей день второй сорт. Элита...
— Адам Сулимович, стол накрыт. — Зина появляется откуда-то сбоку, я киваю.
— Прошу за стол. — Подаю руку Диане, она доверчиво вкладывает свою ладошку, легонько сжимаю, дожидаясь, когда слезет со стула. Пальчики ее теплые, кожа уже розовая, губы тоже радуют припухлостью и влажностью. Сглатываю, подавив желание прильнуть в дерзком поцелуе, засунуть ей в рот свой язык и испробовать ее на вкус. Ночка обещает мне персональный ад.