— О чем задумалась? — Папа целует в макушку, присаживается на диван рядом.
— Я вчера отвозила венок Адаму. У него такой большой дом для одного...
— Тайсум? — Заметно выпрямляется, лицо ожесточается. Появляется морщинка между бровями, высшая степень напряжения. — Удивлен, что пригласил к себе домой, обычно все встречи проходят на нейтральной территории. Закрытый человек, со своими скелетами.
— Он тебе не нравится? — Я чувствую отцовскую неприязнь, не понимаю причину. Я сама в смятении от чувств, которые вызывает во мне этот мужчина: и тянет к нему невообразимо, и хочется убежать от него подальше, но вот скрытой агрессии нет. Папа явно настроен недружелюбно.
— Я бы предпочел держаться от него подальше.
— Почему? Если это не секрет.
— Скажем так, Диана, не все могут похвастаться безупречной репутацией. Были времена, когда бизнес отстаивали всеми способами. — За этими обтекаемыми фразами я понимаю намного больше, чем думает отец. — Так вот, Тайсум был в числе тех, от кого мы защищались.
— Рэкетир? — смеюсь, вспомнив слово девяностых. — Неужели он твой ровесник?
— А почему ты им интересуешься? — подозрительно прищуривает глаза, не считая нужным отвечать на мои вопросы. — Ты его видела от силы два раза, и уже такой интерес.
— У него в доме картины Моне, это говорит о том, что человек интересуется искусством, начитан, интеллектуально развит.
— Девочка моя, — смеется папа, ласково улыбаясь. — Если в доме этого человека висят картины Моне, это совсем не означает, что он сможет его работы отличить от работ Мане. Так что не идеализируй людей и конкретно этого мужчину. И держись все же от него подальше. Хорошо?
— Да, папа, — улыбаюсь, опуская глаза. Легко сказать, держись подальше, а что делать, когда тянет? Тянет так, словно там центр притяжения. И его глаза все еще передо мной, а место на шее, куда он поцеловал, до сих пор ощущает жжение. Его запах по-прежнему у меня перед носом. Все так странно, необычно, никогда ранее таких противоречивых эмоций не испытывала ни к одному парню или мужчине.
— Сегодня вечером к нам придут Макаровы.
— Оу, — удивленно вскидываю брови. Что-то о Захаре мне совсем не хочется думать после нашего неудачного свидания. Папе, конечно, нет смысла рассказывать о поведении младшего Макарова.
— И Диан, — нежно берет мою руку, целует, — присмотрись к Захару более внимательно. Я знаю, что раньше он тебе нравился.