Адам
Застегиваю рубашку, наблюдая, как Алина вытирает внутреннюю сторону бедра салфетками. Теперь, когда знаю, какая на ощупь Диана, секретарша совсем выпала из навязанного мною ей образа. Все не то, и радости от секса нет.
— Как ты смотришь на то, чтобы перейти в приемную Григория? — Резко поворачивается ко мне, опускаю взгляд на рубиновые соски.
— Вы меня увольняете? — В голосе паника, в глазах истерика, губы нервно дергаются в слабой улыбке. — Я вам не угодила?
— Ты мне просто надоела. — Поправляю пряжку ремня, встречаюсь глазами. — Это жизнь, все имеет срок. Твое время вышло. — Подхожу к столу, беру мобильник. Через минуту на счет Алины поступает последняя сумма личной премии.
— Когда мне переходить в приемную Григория Егоровича? — Поднимаю на девушку глаза, она уже одета, держится молодцом, сопли по лицу не размазывает.
— Завтра.
— А как же вы?
— За меня не переживай, твое место пусто не будет. Иди займись делами, время обеда вышло. — Сажусь в кресло, шевелю мышкой, Алина с прямой спиной покидает кабинет. Вновь беру телефон, в этот раз нажимаю иконку «Инстаграма». Мне нет смысла судорожно искать нужного человека в подписках.
«Как смотришь на то, чтобы сегодня поужинать со мной в "Sixty"?»
«Я освобождаюсь в шесть».
«За тобой заехать?»
«Я сама доберусь на такси. Вам все равно не по пути». В конце смущенный смайлик. Девочка созрела, готова после поцелуя в торговом центре увидеться. Терпеливо ждал, втягивался в скучную переписку об искусстве, когда первый написал ей в «Директ». Я давно перешел на «ты», она по-прежнему — на «вы».
Вот кто бы мне год назад сказал, что я буду переписываться с девчонкой младше себя, чувствовать мандраж первого свидания — расхохотался бы в голос и еще врезал за такую сказку. Реальность сегодняшнего дня такова: полторы недели переписываюсь с Дианой. Мы виртуально общаемся через день. Рассуждаем о картинах Ренуара и Коровина и современных художников, имена некоторых мне пришлось услышать впервые.
Сегодня у меня большие планы на вечер и последующую ночь. Секс с Алиной после долгого воздержания оказался пустышкой, яйцам легче, а на душе паршиво. Мне нужна Диана, ее хрупкое тело, ее влажный рот, робкий язык. Мне не следовало тогда ее целовать, но искушение было слишком велико — не устоял. Теперь вкус зеленого чая меня преследует и днем, и ночью, как и запах ее легкого парфюма, ощущение на пальцах шелковистости ее волос.