Гриша посмотрел. В ладони зеленела смятая стодолларовая бумажка.
– Вы что, с ума все посходили?
– Гриш, понесли, – раздался голос Альки. – Холодно...
Однако предупредительные незнакомцы тут же отстранили ее от носилок и взялись за ручки сами.
– Я говорю совершенно серьезно, – тихо продолжал собеседник. – Мы увозим его в частную клинику. Здесь ему уже не помогут.
– Если вы будете меня задерживать, ему действительно никто уже не поможет. Все, отойдите с дороги!
Григорий попытался вернуть деньги, но собеседник демонстративно спрятал руки за спиной. Разговор непозволительно затягивался.
– Не обольщайтесь. – Парень едва заметно улыбнулся. – Он уже безнадежен. А если и случится чудо, то он с вашей медициной и со своей расплющенной головой останется полудурком. Послушайте, доктор, мы везем его в «Золотой родник», слышали про такое?
– Слышал. – Григорий остановился. «Золотым родником» называли частную клинику, открывшуюся в городском районе Золотые Родники. Григорий знал только, что там за сумасшедшие деньги людям делают какие-то немыслимые операции, и вроде бы иногда успешно.
– Так вот, мы забираем его туда. И не надо, пожалуй-ста, спорить.
– Дай ему еще, – бесцеремонно посоветовали из-за спины.
Парень снова улыбнулся и вложил в ладонь Грише еще одну такую же бумажку.
Носилки все еще стояли на колесиках рядом с «рафиком». Алька, не дожидаясь указаний, снова начала качать пациенту сердце – время стремительно уходило. Девчонка стояла рядом, молчала и гладила руку, свесившуюся с носилок.
– Я слышал про «Золотой родник», – произнес Григорий, в душе которого начало тлеть сомнение. – Но, поймите, реанимация везде одна и та же. Ехать туда – терять время, которого и так уже нет.
– Не беспокойтесь ни о чем. Я ведь тоже призываю не терять времени.
– Да, но... Уже готова аппаратура, там ждут. И вообще, это подсудное дело.
– Там не расстроятся, если останутся без больного. А насчет подсудности... Ну, можете сказать, что я вам угрожал. – Парень улыбнулся и изобразил пальцами, что стреляет в Григория из пистолета. – Хотя говорить вам ничего не придется. Обещаю.
Гриша в нерешительности мял в ладони доллары. Он бы отказался, он бы слушать никого не стал... Но из памяти поднялось перекошенное лицо Ганса, требующего оплаты за помятый «Опель». У Григория до сего момента таких денег не было.